юноша был очень привлекателен. Впоследствии он достался префекту претория Нимфидию Сабину, заменившему на этом посту казненного Фения Руфа, а затем императору Отону, участнику юношеских забав Нерона.
Мессалина ничего не имела против этого брака, более того, вскоре она и Спор стали хорошими «подругами».
В Риме новое супружество принцепса незамеченным не осталось, тут же появилась острота какого— то шутника: счастливы были бы люди, будь у Неронова отца такая жена!
Глава двадцать вторая. Осуществление мечты
В августе 66 года по Аппиевой дороге двигалась весьма странная процессия. Шли сотни мужчин в театральных масках с музыкальными инструментами в руках, при этом они пели, танцевали, декламировали. Среди музыкантов и певцов, парикмахеров и костюмеров шествовали также рабы и солдаты императорской гвардии. В середине этой процессии на огромной сверкающей золотом колеснице ехал сам император, отправившийся в свое первое и последнее заморское путешествие.
Путь Нерона лежал в Грецию, страну его юношеских грез. Принцепса сопровождали Статилия Мессалина, Спор, верный Тигеллин, историк Клувий Руф, полководец Веспасиан; личный секретарь Эпафродит, придворный казначей вольноотпущенник Феб и многочисленная челядь.
Мысль отправиться в Грецию вызревала у Нерона давно. Напуганный заговором Пизона, он хотел лишь одного — скрыться от политических интриг, судебных процессов и нескончаемых казней, больше года сотрясавших империю, и, как можно дольше, не возвращаться в ставшую ему ненавистной столицу. Для него Рим уже не был, как прежде, городом муз и искусства и напоминал скорее кипящий котел, в котором смешались люди, самые не сходные по своему происхождению, социальному положению, политическим и религиозным убеждениям. Вся эта взрывоопасная человеческая масса, далекая от подлинного искусства, жаждала только кровавых зрелищ. Это был мир, глубоко чуждый Нерону.
Толчком к поездке послужило прибытие в Рим делегации представителей греческих городов, доставивших в дар римскому императору венки кифаредов. Нерон пригласил посланцев на банкет, во время которого греки выразили желание послушать пение императора. Нерон охотно показал им свое искусство. Гости шумными рукоплесканиями выразили свое одобрение.
— Как жаль, император, что лишь немногие из наших соотечественников имеют счастливую возможность насладиться твоим голосом, — посетовал кто—то из них.
От такой похвалы принцепс пришел в восторг: — Только греки умеют слушать, — воскликнул он. — Только они достойны моего искусства.
Теперь он твердо вознамерился отправиться в турне по греческим городам и доказать, что венки преподнесены ему по заслугам. Нерон никогда не забывал слова поэта Горация о том, что «Греция, взятая в плен, победителей диких пленила, в Лаций суровый внеся искусства». Он уже давно мечтал покорить Элладу, но не с мечом, а с кифарой в руках.
Возложив управление Римом на вольноотпущенника Гелия, единственного в Италии человека, которому он полностью доверял, Нерон выехал в Брундизий, чтобы оттуда морем переправиться в Грецию. По пути он чудом избежал покушения в Беневенте, где его поджидали заговорщики, возглавляемые Аннием Виницием, зятем прославленного полководца Корбулона. Путешествие было продолжено, лишь после того как злоумышленников казнили.
Дебют принцепса в Греции состоялся в день его прибытия на остров Коркиру. Здесь в городе Кассиопе Нерон выступил перед алтарем в храме, посвященном Зевсу Кассию. Он исполнил гимн, которым благодарил отца богов и людей за воплощение в жизнь самой сокровенной мечты своей юности. Вступив на греческую землю, Нерон испытал такой небывалый эмоциональный подъем, что в память об этом событии попросил выбить монету с изображением корабля, доставившего его на землю древних эллинов.
2 сентября, в годовщину битвы при Акции, в которой Август разбил войска Антония и Клеопатры, Нерон выступил в городе Никополе, основанном Августом на западном побережье Греции. Наконец — то он достиг того, о чем мечтал всю свою сознательную жизнь: он мог посвятить себя музам, не отвлекаясь ни на что другое. Никогда еще он не был так счастлив и чувствовал себя как рыба в воде. Самозабвенно отдаваясь искусству, он старался не вспоминать о своих императорских обязанностях.
Однако Гелий оказался не на высоте и возлагаемых на него надежд не оправдывал. В своих посланиях он умолял принцепса вернуться, доказывая, что политическая ситуация требует его личного присутствия в Риме. Рассерженный тревожными депешами Гелия, Нерон раздраженно ответил: «Ты настойчиво советуешь мне поспешить с возвращением, а между тем тебе следовало бы скорее желать, чтобы я вернулся достойным имени Нерона».
Ни о каких делах Нерон слушать не хотел. Достаточно было того, что за событиями в империи внимательно следил Тигеллин. Проведав о каких—то интригах Корбулона, Тигеллин вызвал его в Грецию. До этого у Нерона состоялась тайная встреча с Аррием Варом, занимавшим высокое положение в штабе полководца. В беседе с Варом Нерон с большой похвалой отозвался о Корбулоне, но доносчик умерил его пыл, свидетельствуя против своего командира и всячески черня его в глазах принцепса. Вскоре Тигеллин получил от своих агентов доказательства участия Корбулона в заговоре против принцепса.
По прибытии гонца с повелением императора прибыть в Грецию Корбулон тотчас пустился в путь, но по дороге из Аргоса в Тегею до него дошел слух, что Нерон желает его смерти. Оповестить об этом полководца постарался не кто иной, как Тигеллин.
Узнав о намерениях принцепса, доблестный военачальник не стал испытывать судьбу и бросился на меч, воскликнув: «Поделом мне!» Неясно, что он хотел сказать этими словами, унеся их тайну с собой в могилу.
Нерон тем временем усердно готовился к Олимпийским играм, в которые специально для римского императора организаторы ввели музыкальные состязания. Нерон выступил сначала с пением, причем сам аккомпанировал себе на лире, потом — как трагический актер. В обоих видах он завоевал лавровый венок победителя.
Несколько дней спустя принцепс принял участие в скачках на четырехконной упряжке. В другой раз он появился на беговой дорожке на колеснице, запряженной десятью лошадями. Но здесь его постигла неудача. Он был сброшен с колесницы на арену и не смог довести скачки до конца. Тем не менее судьи объявили его победителем. Нерон отблагодарил их двумястами пятьюдесятью тысячами драхм. Впоследствии Гальба, его преемник на римском троне, потребовал от греков вернуть деньги в императорскую казну.
Свое искусство певца Нерон пожелал показать и на Пифийских играх. Он очень волновался, ведь победу оспаривали самые знаменитые певцы Греции. Со своими соперниками Нерон был предельно вежлив и любезен. Наиболее искусных из них он старался подкупить. Видимо, он знал свои пределы и не очень—то обольщался на свой счет. Перед некоторыми конкурентами он даже заискивал, старался выведать об их недостатках, чтобы потом воспользоваться ими.
Перед выступлением он смиренно обратился к судьям:
— Я сделал все, что было в моих силах, но исход есть дело случая. Вы, люди мудрые и сведущие в искусстве, должны не принимать во внимание всякие случайности.
Судьи просили его мужаться. Но он все равно трепетал. Ему казалось, что одни из них слишком сдержанны и молчаливы, а другие недоброжелательны и даже враждебны.
Когда подошла его очередь выступать, он появился на сцене с группой аккомпаниаторов, получивших подробнейшие инструкции. Он очень старался, пел во весь голос и произвел хорошее впечатление. От напряжения его лоб покрылся обильным потом, и Нерон, так как пользоваться платком во время выступления не дозволялось, вытирал его руками.
Зрители наградили императора — певца аплодисментами, ведь перед ними выступал не просто артист, а сам повелитель вселенной.
— Нерон — победитель! — провозгласил глашатай. — Слава римскому народу, имеющему такого императора!
