которое сразу сошло на нее.
Баба Саша посмотрела на Анины ладони, покрутила их, погладила, молча достала свою старую колоду карт, которая стала еще старее, еще обветшалее, еще обтрепаннее...
–?Милая, тяни три карты. Левой рукой!
Быстро взглянула на то, что достала Аня из колоды, и отложила в сторону.
–?Еще три!
Ане вдруг показалось, что она немного не в себе. Вроде бы осознает, что она в деревенском доме, наедине с бабой Сашей. И в то же время такое новое ощущение пронзило ее: будто они одни во всей вселенной, будто нет ничего важнее на свете их неспешного разговора, мягкого света свечей, теплых бабы Сашиных рук... Состояние полутранса-полудремы и одновременно полное осознание происходящего. Она вытянула еще три карты. Всего получилось девять.
Баба Саня разложила их перед собой непонятным узором и, продолжая раскачиваться, сквозь полуприкрытые веки долго смотрела на расклад.
Аня молча ждала. Ни вопроса, ни нетерпеливого жеста. Спокойное, доверительное, уютное тепло разливалось внутри нее, и она почему-то не сомневалась: все будет хорошо! И в этой прекрасной надежде растворилась и спокойно ожидала откровений старой женщины.
–?Вот что скажу тебе, милая: далеко твой Роман. И надолго... Искать не надо. Не ищи! Большие неприятности у него... Женщины рядом нет. По тебе тоскует.
–?А что ж он не объявится? Не позвонит? Не даст знать? – вырвалось у Ани.
–?Тише, тише, милая! – Баба Саня неспешно продолжала свое предсказание.
–?Будет встреча у вас. Хорошая, романтическая... Будет... Не скоро, правда. Жди, милая. Непростая любовь у вас получится. Но очень яркая!
–?А как долго ждать? – осторожно спросила Аня.
–?Не скажу. Вот этого не скажу, милая! Карты говорят: будет. А когда – молчат.
–?Ой, баба Сань! Спасибо!
–?Погоди, погоди благодарить! Давай заговор-то тебе прочту от тоски. Уж больно ты изводишь себя. Незачем! У тебя семья, детки. Тебе надо спокойной быть, доброжелательной. Семья-то ведь не должна страдать из-за твоей любви. Согласна?
–?Да, согласна, конечно!
Уезжала Аня с таким огромным чувством умиротворения внутри, что казалось, оно и не умещалось в ней, а выходило за пределы тела и заполоняло все пространство вокруг. И она купалась в этом спокойствии, гармонии с окружающим миром, во вселенской любви.
–?Надо же, какие тебе врач хорошие лекарства прописал. Только начала пить, и сразу подействовали, – обрадовался Костя, увидя вновь знакомую улыбку жены.
–?Да, правда, отличное средство!
Аня повертела перед глазами упаковку с витаминами, делая вид, что вчитывается в состав препарата.
–?Может, и мне попить? – осторожно поинтересовался Костя.
–?А тебе зачем? Ты у меня и так спокойный и добрый.
–?Ну, ладно-ладно! Это я чтобы тебя поддержать... Как же я рад твоей улыбке, твоему прежнему настрою, а то в один момент испугался даже. Смотрю на тебя и не узнаю.
Поздно вечером раздался звонок на мобильный. Аня удивилась: во-первых, номер незнакомый, во- вторых, как правило, никто не звонил ей так поздно.
Костя уже лежал в постели, не спал, читал. Он поверх очков изумленно посмотрел на Аню, мол, что это за ночные переговоры такие странные. Аня ответила «алё» и зарделась...
Хорошо, ей хватило ума выйти из комнаты. Хотя, кроме слов «вас не слышно» и «перезвоните», она ничего не говорила, весь ее вид красноречиво свидетельствовал о том, что звонок не простой и отнюдь не случайный.
–?Анечка! Ты только слушай! Можешь ничего не отвечать. У меня есть несколько секунд. Я очень люблю тебя!
–?Вас не слышно! Алё!
–?Я скучаю! Я тоскую! Я очень тебя хочу!
–?Алё! – кричала Аня со слезами на глазах. – Перезвоните!
–?Не знаю, когда сможем увидеться, но помни: как только вернусь, я найду тебя... Ты – моя самая... самая... самая...
Она, прикрыв рот рукой, успела прошептать:
–?Я жду тебя! Очень! Любимый, желанный... – и опять громко:
–?Алё! Да что ж это такое? Ничего не слышно!
–?Наверное, ошиблись номером! – бросила Аня небрежно, вернувшись в комнату. Костя не отреагировал, увлеченный чтением.
Множество чувств одновременно навалилось на Аню за эти несколько секунд: и радость, что наконец-то дождалась звонка, и горечь, что любимый далеко, и восторг от услышанных слов, и напряжение, и волнение, и нахлынувшая нежность, и досада от невозможности встретиться, и надежда, и боль, и счастье...
В этом состоянии она, естественно, не могла сохранить внешнее спокойствие и, чтобы не показать своего волнения, трепета и смятения, удалилась в ванную...
«Слава Богу, Костя ничего не заметил», – легкомысленно решила она и переключилась на собственные переживания.
Однако если бы Аня повнимательней присмотрелась к мужу в этот момент, то заметила бы и горькую складку меж бровей, и тяжкий вздох, и красноречивый жест, когда он украдкой поглаживал левую сторону груди... Ту ее часть, где сердце...
ЛЮБОВЬ БЕЗ ПРАВИЛ
Жила-была обыкновенная женщина Даша. Дарья Васильевна. Муж, двое сыновей. Работала корректором в известном издательстве. Но хотя издательство и известное, а зарплата все равно небольшая. Она, правда, немецкий язык неплохо знала – спецшколу окончила. Поэтому иной раз переводы брала на дом, подрабатывала. Все равно, конечно, копейки. Вроде бы и занята целыми днями, вроде бы при деле, а финансы, несмотря на все усилия, как говорят, поют романсы.
Вышла замуж Даша рано. Можно сказать, выскочила. Со школьной скамьи – и в жены. А случилось все так.
Ей было шестнадцать, когда она впервые Степана увидела. Тому уже исполнилось двадцать, он учился на третьем курсе в университете, куда родители ее заставляли поступать. Именно заставляли, поскольку учиться на филологическом факультете ей совсем даже не хотелось. Ну, что это за учеба – одни девчонки кругом, да и перспектив почти никаких. Кем работать потом? Учителем литературы? Однако папа ее – Сергей Павлович – настаивал, поскольку сам он занимал высокий пост в министерстве культуры, курировал как раз издательства и полиграфию и считал себя способным пристроить дочь в любой приличный журнал, хоть в «Юность», хоть в «Новый мир», а то и в «Иностранную литературу». В то время он действительно мог.
Это потом ситуация изменилась, началась перестройка, ему пришлось уйти из министерства... Но это все будет потом. А тогда перед Дашей стоял выбор – либо журналистика, либо филфак. То, что именно МГУ, было однозначно решено и никогда никем из членов семьи не оспаривалось, а вот факультет Даша могла выбрать сама. Ее не привлекал ни тот, ни другой, но если учеба на филологическом представлялась скучной и однообразной, то журналистика пугала творческим конкурсом. Никаких особых талантов, в том числе в области литературы, у Даши не наблюдалось. И хотя жизнь журфака манила, Даша понимала, что она не потянет. По-честному, перед самой собой признавалась – не сможет. Ни сочинять, ни творить. К сожалению. Поэтому, глубоко вздыхая, продолжая для проформы сопротивляться отцу, внутренне она смирилась с необходимостью подчиниться и в один из дней отправилась на Воробьевы горы, на филфак, узнавать условия записи на подготовительные курсы.
Пришла, встала перед стендом с объявлениями и принялась записывать в тетрадку расписание консультаций, занятий, сроки оплаты и прочую информацию. К ее немалому удивлению, возле стенда крутились несколько молодых людей, которые, как и она, что-то фиксировали в тетрадях.
