– Куда?! – в один голос вскричали жена и сын.
– Надо бы тур оформить по Ближнему Востоку. Как раз каникулы скоро у Максима, – он потрепал сына по волосам. – Ты как, согласен?
– Конечно, пап! Давно вместе не отдыхали! – У ребенка загорелись глаза, зарделись щеки. – А в какие страны поедем?
– Посмотрим, – уклончиво ответил Алексей. – Заеду в турагентство, выберу что-нибудь…
Жена с недоверием смотрела на Алексея. Она с большим сомнением относилась к озвучиванию мужем своих планов. За те годы, что они провели вместе, она уяснила, что далеко не все из того, что он произносит вслух, является реальным. Нет, он не врал. Просто это был один из методов конспирации и запутывания противника. А вдруг прослушка? А вдруг «хвост»? А вдруг завтра в школе сын с пацанами поделится? А вдруг жена соседке что-то расскажет? Поэтому реальные его планы, истинные его намерения всегда оставались за границей семейного обсуждения. Поэтому женщина молча наблюдала за общением сына с отцом, предпочитая не принимать в разговоре участия. Да, честно-то говоря, ее мнение было никому не интересно.
Сын, искренне веря отцу, продолжал задавать вопросы о предполагаемом отдыхе. Отец довольно подробно отвечал. Она молча кивала, понимая только одно: он что-то задумал. Какое-то движение, какое-то перемещение. Но сколько бы она ни выспрашивала, он бы толком ничего не ответил. Зачем тогда зря сотрясать воздух? Она молча вышла из кухни в кабинет за паспортами. Молча отдала их Алексею. Молча занялась уборкой посуды.
Алексей же прекрасно понимал, что есть люди, сомневающиеся в его смерти. Он осознавал также, что запросто могут следить за супругой, за ребенком. Контакты сына он вряд ли способен проконтролировать. Поскольку контакты эти многочисленны и изменчивы, а порой и случайны – одноклассники, учителя, соседи и даже московские друзья, с которыми он перебрасывается сообщениями. Поэтому сыну «сливалась» фальшивая информация. Почти всегда. Иногда, правда, Алексей был с ним честен. Но и это тоже было частью плана. Потому что если вся информация, исходящая от Макса, не подтверждалась бы, то противнику вскоре стало бы ясно, что происходит. И на эту информацию впредь не обращали бы внимания. А Алексею надо было, чтобы обращали. Потому что если будут проверять ближневосточное направление, то будет здорово. Он с меньшим риском отправится, к примеру, в Америку или в ЮАР.
Супруга до последнего времени упрекала его:
– Зачем ты врешь ребенку? Зачем приучаешь его к обману? К тому, что отец не держит слово?
На что Алексей, как обычно, жестко и не задумываясь отвечал:
– Во-первых, не вру! Во-вторых, я всегда держу слово!
– Ну как же не врешь?! Постоянно какая-то недосказанность, изворотливость…
– Послушай! – Голос постепенно накалялся. – Я принимаю меры для нашей общей безопасности. И если ты своим недалеким умом не способна это понять, то это твои проблемы. И потом… разве я с Максимом не провожу бесед? Разве не извиняюсь перед ним за якобы неудавшиеся планы? И обман ли это – сказать, что мы едем отдыхать в одну страну, а отправиться в другую? Но ведь отдыхать же! В чем обман? В изменившейся ситуации? В смене акцентов? Ты прежде, чем обвинять меня, посмотрела бы, как мы живем, что едим, во что одеваемся… Ты бы оценила мужа своего по достоинству! Ты имеешь столько украшений, сколько все твои подруги, вместе взятые, не имеют! Ты ездишь на таких машинах, о которых миллионы людей и помыслить не могут! Ты не знаешь отказа ни в одном своем желании! И после этого у тебя язык поворачивается критиковать меня?!
– Алексей, но ты же не святой! У тебя же есть недостатки!
– Я Алекс, а не Алексей! Алекс! Не забывай, дура!
– Ладно, извини! – Жена обиженно поджала губы.
– И запомни! Все, что я делаю, все, что я собираюсь делать и даже то, чего не планирую делать никогда, я очень тщательно обдумываю. Поэтому и ошибок почти не совершаю.
Он вошел в раж, повысил голос, сжал губы и говорил все громче и агрессивнее:
– И если тебе захочется когда-нибудь еще покритиковать меня, сосчитай про себя до десяти и заткнись!
– А что ты кричишь? Почему ты опять оскорбляешь меня?! Ребенок слышит. Сына бы постеснялся!
– Да потому что если человек дурак, то это надолго! Как очередную шубу покупать, так не до критики. «Хорошенький мой! Любименький мой! Давай купим эту, и эту, и ту!» – Он похоже передразнил супругу, от чего та расстроилась по-настоящему. – А как что не по-твоему, так сразу «не святой»! Ты за собой последи! Живешь как у Христа за пазухой и норовишь плюнуть в колодец, из которого пьешь! Критиковать меня вздумала! Ну просто дура безмозглая! – Он хотел выругаться, но почему-то сдержался. Наверное потому, что она расплакалась и предусмотрительно побежала в ванную умываться. При все своей «закаленности» грубость мужа она переносила с трудом и предпочитала по возможности уходить с поля боя до того, как начнутся самые серьезные оскорбления.
Алексей всегда искренне переживал подобные семейные баталии, считая жену виноватой в том, что она провоцирует его на резкие высказывания и будто бы специально раздражает. К тому же он и вправду не видел в ней большого ума, и слово «дура», по его мнению, было самой подходящей характеристикой ее умственных способностей.
Вот как с ней делиться? Какие реальные планы можно с ней обсуждать, если она элементарных вещей не понимает. «Зачем врешь сыну?» Ну могла бы умная женщина в ее положении задать этот вопрос? Конечно нет! Ну и что с нее взять? Дура она и есть дура!
Дмитрий все же решился. Думал, прикидывал, сомневался, волновался, но понял: предложение Рите он сделает. Конечно, уверенности в положительном ответе у него не было. Отсюда и беспокойство, и неуверенность. Но для себя ему представлялось абсолютно очевидным, что если уж решаться на брак, то с Ритой. Себя он счел полностью подготовленным к супружеству – и квартира отдельная есть, пусть небольшая, зато своя. У нее, кстати, тоже есть жилье. От поклонника прошлого подарок. При желании же можно объединиться и чуть ли не хоромы купить совместно. Зарплата у него тоже вполне приличная. Машина в наличии. Здоровье, правда, не очень. Подорвал, видно, в свое время ночными гулянками. То головные боли, то бессонница. Желудок иногда побаливает. Курить, видимо, надо бросать. А то уже до двух пачек в день дошел. А так – все у него хорошо. С родителями пока советоваться не стал. Они будто бы вторую молодость сейчас переживают. Воркуют, как голубки. Вечерами – вместе, выходные – вместе. Ну и хорошо! Хотя странно: жили вместе – и были не нужны друг другу. Только разъехались – заскучали и воссоединились!
А может, прав был отец: им необходимо было разъехаться, чтобы наладить личную жизнь. И что получилось? Все трое ее и наладили. Папа с мамой вновь обрели любовь. Дмитрий нашел Риту. А вдруг еще и семью создать удастся? Нет, не зря они разъехались! Не зря!
Рита была в неплохом расположении духа. Они с Дмитрием лежали в постели, смотрели какую-то комедию по видику. Вернее, смотрела в основном Рита, а Дмитрий делал вид, что читает журнал. Он то вздыхал, то гладил Риту по плечу, то наматывал прядь ее волос себе на палец… Было ясно, что он не настроен ни на чтение, ни на просмотр фильма.
Рита же, наоборот, вся ушла в сюжет, следила за развитием событий, смеялась и вообще пребывала в состоянии покоя, расслабленности и довольства. Она поначалу даже и не услышала, что сказал ей Дима.
– Что? – Она мельком взглянула на него, не собираясь надолго отрываться от экрана.
– Рит! Выходи за меня! – громче повторил он.
Она повернула голову и совершенно непостижимым образом утонула в его глазах. Она увидела в них любовь, серьезность, тревогу, надежду… Она увидела вдруг того Диму, которого не знала раньше. Столько всего было в его взгляде! Такой порыв! Такое волнение! Фильм был забыт моментально.
– Ты что, делаешь мне предложение? – еще не веря, так ли она поняла его, спросила Рита.
– Ну да! Я предлагаю тебе, как это принято говорить, руку и сердце!
– Знаешь, ты первый, кто зовет меня замуж!
– Не поверишь, но ты первая, кому я предлагаю брак!
Оба замолчали. Она – в раздумье. Он – в ожидании ответа.
У Риты в голове буквально в несколько секунд пробежали все ее мысли по поводу замужества вообще, и
