было слишком много дел.
Он хотел отслужить службу по Кет'лк в реабилитационном отсеке. Харб Танзер оформил его так же, как и в тот день, когда Кет'лк впервые выступала здесь перед экипажем. Но на этот раз некому было взбираться на подиум, и он стоял пустой, а единственным освещением был свет Малого Облака, сохранившийся только благодаря ее усилиям. А голубоватый свет Попьюлейшн I мирно освещал застывшие лица. Сейчас реабилитационный отсек был очень похож на церковь – тусклый, молчаливый и весь переполненный эмоциями.
Джим стоял лицом к экипажу, прощаясь с Кет'лк, которой ему очень не хватало. Глядя на своих людей, он понял, что многие испытывали те же чувства, что и он. Весь экипаж был грустным и молчаливым. Скотт никогда не был так близок к тому, чтобы расплакаться. Даже Спок подошел к Джиму и попросил разрешение на проведение службы. Тот молча кивнул, не без удивления заметив, как вулканцы увековечивают смерть.
Спок готовился к проведению церемонии и подобрал музыку. Он стоял на помосте в белом вулканском обмундировании, сложив руки за спиной. Он дважды обвел аудиторию взглядом и по молчаливому залу начала разливаться мягкая печальная мелодия Эйн Хелденлебен. На фоне мягких аккордов Спок начал свою речь не на обычном общезвездном языке, как ожидали все, а на земном. Острая боль пронзила Джима, когда тот понял, что задумал Спок. Живой гораздо больше нуждается в удобствах, чем мертвый в славе. Она достигла ее, но погибла.
– Мы те, кто приходит во времени, но принадлежит вечности. И для каждого из нас наступит момент ухода. Мы встретились здесь, чтобы почтить память нашей сестры Кет'лк, которая покинула нас и ушла в вечность. Своей жизнью и смертью она победила обеих. О, смерть, где твое жало? О, могила, где твоя победа?
Резкий всхлип нарушил тишину в зале. Это был Скотти. Джим даже не взглянул на него – его глаза тоже были полны слез. Тем временем Спок продолжал, и Джим удивился, насколько выразительным может быть его спокойный голос.
– Вселенная забрала нашу сестру Кет'лк, и мы вверяем ее той ночи и тем звездам, с которых она пришла к нам, – Джим сглотнул. – Но мы никогда не забудем ее, пока не закончится наше время.
Никто не дышал.
– Аминь, – спокойно произнес Спок.
Ухура, стоящая на другой стороне помоста, пробежала пальцами по клавиатуре. И на корабле зажглись сразу все огни. А за бортом «Энтерпрайза» сверкнули три лазерных выстрела, которые должны были отгонять зло. Харб сказал что-то компьютеру, а затем послышался мягкий, приятный, земной голос Мойры.
Один за другим люди начали расходиться.
Музыка закончилась, но продолжала звучать в ушах большинства членов экипажа, напомнив им другую мелодию, запертую в одной из галактик, но они никогда не забудут ее…
Глава 16
Они долетели до Солнечной системы, пока Джим отдыхал. Прибытие не требовало его присутствия на мостике, да и в конце концов он просто очень устал. Он сидел в своей каюте с приглушенным светом, держа в одной руке стакан старого портвейна, а в другой маленькую стеклянную скульптуру. Обычно во времена своих триумфов он всегда находился на мостике, но когда его боль была глубже, чем осознание своей победы, он обычно приходил сюда.
«Удивительно, все это просто удивительно.» Все, что он читал в Академии о нетрадиционных науках, казалось ему чем-то похожим на сказку. Но сейчас, после всего пережитого, эти книги показались ему просто скучными.
«Интересно, какой же силой обладает Протобог? – думал он. – Даже еще до того, когда он начал осознавать себя и других существ? То, что на борту оказалась Кет'лк… И экипаж, способный управлять аномалиями… Похоже, это действительно неслучайно».
Он прервал свои размышления и отхлебнул еще портвейна.
«Кроме того, Кет'лк сказала, что она попала в будущее этой галактики еще до того, как в ней вообще появилось время. Если она смогла сделать это… Можем ли мы быть уверенными, что они, пусть даже еще не имея сознания, не проникли в наш мир, наше время, и не подтолкнули Кет'лк на создание инверсионного аппарата? С тем, чтобы мы прилетели в их галактику и освободили их, чтобы сделать Богом.
Конечно, это также может означать, что Кет'лк во время конструирования аппарата подтолкнула их, прежде чем они с ее помощью создали его, – он потянулся и усмехнулся над получившимся парадоксом, более приемлемым для какой-нибудь нетрадиционной науки. – Может, я немного устарел, но мне больше нравится, когда причина предшествует следствию. По-моему, это более логично».
Затем его охватило воспоминание о последних моментах контакта с Ними. И хотя он как бы видел и слышал все, что происходило тогда, видение, как и предупреждал Спок, несколько поблекло, но все равно было прекрасно. «Хотя, возможно, логика – это еще не все…»
Запищал коммуникатор, как давно, целую вечность назад, когда им пришло распоряжение от Звездного Флота отправиться на Гамал. На этот раз Джим уже не подпрыгнул.
– Включить экран.
Это был Зулу. В его глазах Джим заметил какое-то странное, необычное для него выражение.
– Сэр, мы приближаемся к Земле.
– Принято, – сказал он, и чуть было не добавил: «Отключаюсь», но увидел, что Зулу замолчал на мгновенье, словно собирался что-то сообщить.
– Джим, – он нерешительно назвал капитана по имени, – я думаю, тебе стоит это увидеть.
– Выводите на экран.
Изображение сменилось. Они влетали в систему и заходили на орбиту «С» со скоростью не больше пары миллионов километров в час. Вокруг них ярко сверкали звезды. Но общее освещение было гораздо ярче света звезд…
– О господи, – прошептал Джим и, опустив стакан, замер перед экраном.
«Энтерпрайз» был далеко не один в этом пространстве, Множество кораблей приближалось к нему. Некоторые из них уже подстроились под скорость и направление их корабля и летели совсем рядом, на минимальном дозволенном расстоянии в пять километров. Ближе всех подошли тяжелые лайнеры того же класса, что и их «Индомитабл», – «Потемкин», «Сурак», «Исшасшт», «Тао Фенг», «Джон Ф. Кеннеди». Их защитные экраны горели светом цвета планеты их приписки – «Сурак» и «Интрепид» – насыщенным, почти неприятным, синим цветом Вулкана, «Исшасшт» – голубовато-белым Дебта, «Тао Фенг», «Потемкин» и «Кеннеди» – желто-белым Солнца. А вдали виднелись все прибывающие корабли, с защитными экранами, настроенными под цвет своей планеты, Джим сглотнул ком в горле, мешавший ему говорить:
– Включите иллюминацию, Зулу, – распорядился он.
Он в удивлении покачивал головой. «Боже, это все выглядит как голокаталог „Боевые корабли Галактики“…
Космическое пространство было попросту переполнено кораблями всех мастей и конструкций, их первичными и вторичными оболочками, со всеми огнями, зажженными в честь «Энтерпрайза». Впереди них были также несколько невероятных размеров кораблей-защитников. Как они – эти многооболочковые монстры, похожие на проплывающих в темной воде огромных китов, умудрялись держаться на восемнадцатикилометровом расстоянии?
Они разглядели названия: «Роджер Янг», «Дайвин Уинд», «Аризона», «Бисмарк». Были здесь и крейсеры «Королева Кристиана», «Валькирия», «Эриния»; «Марья Моревна» и «Хипсипил». А легкие лайнеры – «Конститьюшн», «Констелейшн», «Резолют», «Банокберн», «Садат» и «Бонхом Ричард» на фоне этих громад казались совсем маленькими. И даже чужеземные корабли – «Сортиас», «Мор'анх», «Мерн'хен», «Най'ин», «Сулам» и «Кати» прилетели, чтобы поприветствовать «Энтерпрайз». А маленькие катера, чьи формы так хорошо знал и любил Джим, поскольку в молодости командовал одним из них, десятками летали возле корабля. Он узнал очертания «Льюис», «Кларк» и «Феррис Фолли».
«Ну и коллекция, – думал Джим, – что здесь происходит?»
С мостка до него донесся голос Ухуры:
– Нас вызывает «Кеннеди», капитан.
