слышать и видеть все, что происходит вокруг.
Вскоре и Кит, и Ш'риии, и песок, и море исчезли. Даже Учебник словно бы растворился, хотя она и продолжала читать по нему. В глазах дрожало зеленое марево, уши лопались от рева бушующей вокруг зеленой воды, ноздри трепетали от терпкого запаха крови, сердце сжималось от всепоглощающего страха, и казалось, она спеленута, окутана тугими тенями. Она плыла то ли в воде, то ли в пространстве, что было сил продолжая читать, читать, читать…
Никакая рана не может быть излечена, толковал Учебник, пока боль, которую причинили, не будет полностью испытана врачевателем. И ничего для того не надо делать, а лишь читать и преодолевать наполняющие все ее существо песню-страх и песню-печаль, пока не пронзит боль, не прошьет ее бок холодным, резким ударом. Нита не видела, но знала, что она сейчас так ослабела, что оседает, валится на песок. Кит, она знала и это, поддерживал ее. Но и он, и все остальное было так далеко…
Возникла новая боль. Теперь острые зубы терзали и рвали ее тело, и она уже не в состоянии была плыть, двигаться, не могла спастись. Лишь молотила по пенящейся, розовой от крови воде ногами, руками, хвостом… Беспомощная, в агонии она рванулась вперед…
…И тут же вонзилась в нее новая боль. Нита потеряла уже всякий контроль над собой, над окружающим миром. Она падала в бездну, и белый огонь опалял ее. И все же она продолжала произносить самые трудные, тяжелые, как камни, слова, творя самое мощное заклинание, опутавшее ее силовыми линиями разрывающегося пространства. Все ее тело, все существо плакало, кричало, вопило, молило об освобождении от невыносимой боли. И она почувствовала, как высвобождается ее собственная сила, наполняет ее мозг, проясняет слова заклинания, и волшебство вот-вот отпустит ее, и все будет исполнено. Наконец ее швырнуло лицом в песок, и она увидела, как Кит упал вместе с ней, стараясь удержать ее, не дать расшибиться.
И мир вернулся к ней и в нее. Нита обнаружила, что сидит на песке целая и невредимая. Она перевела взгляд на бок китихи Ш'риии. На месте зиявшей до этой поры глубокой раны осталась лишь впадина на теле, затянутая новой нежной, бледновато-серой кожей. Исчезли и следы веревки от гарпуна, исполосовавшие спину, пропали ряды акульих укусов, усеивавших все ее тело.
– Уфф, – выдохнула Нита.
Она поднесла к глазам ладонь левой руки. Вместо кровавого пунктира, оставленного зубами дельфина, светлели еле заметные ряды белых точек, затянутых кожей. Рука совершенно не болела.
– Как ты? – заботливо спросил Кит, пытаясь помочь ей встать.
– Все в порядке! – бодро откликнулась она, отвела его руку, усилием воли встала на ноги и, шатаясь, приблизилась к воде. Голова бешено кружилась. В горле так и не рассасывался перехватывающий дыхание ком.
Нита нагнулась и зачерпнула ладонью шипящую воду прибоя. Она прополоскала рот. Горьковато- соленый вкус моря надолго остался в горле и на языке. Нита вернулась к Ш'риии. Та уже перевернулась на живот и смотрела на Кита своими живыми глазками.
– Я все еще слаба, – свиристела она, – но жизнь во мне… во всяком случае пока.
Она скосила глаза на Ниту. Как много она, совсем еще неподвижная, могла сказать одним-единственным взглядом! В глазах китихи были восхищение и благодарность.
– Мы с тобой теперь не просто Братья по Языку, Х'Нииит, – произнесла китиха имя Ниты на свой лад. – Ты мне Сестра, потому что мы обменялись кровью. И я у тебя в долгу. Наверное, это плохая благодарность, когда должник снова просит одолжения и помощи. Но, может быть, Сестра или Друг, – она снова скосила глаза на Кита, – извинят меня?
– Мы на активном положении, – сказал Кит, – и все, что происходит вокруг, нас касается, за все мы в ответе. Но что случилось?
– Хорошо. Слушайте, – согласно моргнула Ш'риии. – Я единственная, кто сейчас может заместить Верховного Волшебника в Водах вокруг Ворот, и по этому праву я прошу вашей помощи. Я нуждаюсь в ней. Заклинание Вторжения займет не более десяти смен света-тьмы. Вероятная степень сложности не превысит того, что в Книге определено как «опасный уровень», хотя, если вторжение будет затягиваться, уровень может возрасти до «крайне опасного» или «критического». И все же я прошу вашей помощи.
Кит и Нита молчали, поглядывая друг на друга. Этот «критический уровень» кого хочешь смутит. Ш'риии застонала.
– Я не напрашивалась, – прошептала она. – Я слишком молода, чтобы становиться Верховным Волшебником: мне всего лишь два года! Но Аэ'мхнууу умер, и некому его заменить. А нас всех, и жителей воды, и обитателей суши, подстерегает беда, если не завершить то, что начал и не успел Аэ'мхнууу. – Она шумно вздохнула, – Я всего лишь детеныш, ну почему именно на меня свалилось все это?
Кит тоже издал продолжительный вздох. А Нита состроила лукавую, казалось, совсем неуместную сейчас гримасу. Еще бы! И они с Китом, сталкиваясь с непосильной, опасной работой Волшебника, не раз сетовали на свои слабые детские силы.
– Я помогу, – сказала Нита, согнав с лица улыбку.
– Я тоже, – откликнулся Кит.
– Но ты устала, – обратилась Нита к тяжело дышавшей Ш'риии. – Мы тоже устали. К тому же сейчас уже поздно, и нам пора домой.
– Приходите завтра, и я все вам расскажу. Вы живете на Барьере?
Нита впервые слышала о таком месте.
– По ту сторону, – сказал Кит, махнув рукой в направлении Тайана Бич.
– А, около старых устричных полей, – догадалась Ш'риии. – Вы подплывайте туда, когда солнце будет стоять над головой. Я встречу вас, и мы поплывем в такое место, где сможем поговорить без помех.
– Если не считать серьезной помехой акул, – усмехнулся Кит.
В ответ невдалеке послышался сочный всплеск, и над волнами дугой изогнулось серебристое тело. С мелодичным тончайшим свистом оно пролетело несколько метров и плотно вошло в воду.
