напиться, жилистая шея налилась кровью и стала почти кирпичного цвета, ярким вымпелом на багровом фоне выделялась легкомысленная оранжевая майка. Олег брезгливо посмотрел на худенькую малорослую женщину. «Она ведь еще не старая, ей меньше тридцати, а выглядит старше моей бабушки», – подумал Олег, с трудом волоча ноги. Он не ощущал никакой вины за собой. Когда-то он ударил свою невесту, ударил случайно, хотел отмахнуться от нее, отвязаться, чтобы не липла, не приставала. Тогда Олег испугался женитьбы, он пытался выдумать причину, в тот момент сошла бы любая – и свадьба не состоялась. Он был готов на все, на всякую ложь ради свободы. И всего-то хотел выправить ситуацию. А получилась какая-то абсолютная гадость, окончательно испортившая жизнь влюбленным. Олег любил Истомину как вещь, как собственность, как предмет. Женщина, по его мнению, должна была соответствовать идеалам мужчины в полной мере. Лена соответствовала, но не в полной, а в незавершенной форме. Ей не хватало материального благополучия. Но это было в прошлом году, а в нынешнем все изменилось, за год Истомина поднялась настолько высоко, что у Олега дух захватило. Теперь он сожалел о содеянном, ему хотелось вернуть прошлое. И он не знал, какими словами объяснить и как доказать упрямой красавице, что он не хотел ее ударить, все получилось случайно, в состоянии аффекта, а затем он испугался возмездия, уехал, оставил ее одну. И позже боялся, дрожал от мысли, что они ненароком встретятся. А теперь не боится, он просит прощения, готов встать перед Истоминой на колени.
– Олег, вы, наверное, в курсе, что вашу должность Пенкин предложил Истоминой? – сказала Анжелика, коротко и часто дыша, в груди у нее что-то хрипело и захлебывалось. Анжелика закашлялась, покатала невидимый ком в горле, вытащила сигарету откуда-то из-за пазухи, закурила. Олег зло прищурился. Не может такого быть. Эдик – лучший друг детства, когда-то они в одной школе учились. Мало ли что может произойти между мужчинами. Данные аудита можно оспорить. Аудит – не третейский суд. Он тоже может ошибиться. Все проверяется на этом свете. А Пенкин, не раздумывая, сразу ударил, чтобы другим неповадно было.
– Да-да, он предложил, а она сказала, что подумает, подумайте только, цаца какая нашлась, – затянулась сигаретой и снова закашлялась Анжелика.
Она курила и кашляла, курила и кашляла. Даже смотреть противно. Олег отвернулся. Лена тоже курит, но она наслаждается дымом, курит изящно, сигарету держит точеными пальчиками осторожно, нежно, будто ласкает тонкую соломинку. И все-таки она его предала. Сдала свою любовь Пенкину – ради должности. Она нарочно все сделала, чтобы заработать себе карьеру в «Энтерпрайзе». Олег Загорулько сплюнул под ноги. Сейчас Истомина взлетит наверх – не достать будет. Начнет много зарабатывать, появится уйма денег, миллион мужчин, бездна славы. Кто бы мог подумать, что выйдет из этой кисейной барышни с осиной талией. Одним пальцем можно было обхватить Лену за талию и сомкнуть кисть в кулак. Такая она тонкая и хрупкая. Сейчас повзрослела, взматерела, за год выправилась в статную красавицу. В лице появилось что-то испанское и монгольское одновременно. Смуглая тонкая кожа, острые скулы, раскосые глаза. Длинная шея, тонкие руки. Олега замутило от тошноты. Его откровенно тошнило, и он знал причину собственного нездоровья. Он пропустил в своей жизни самое главное. Он ударил женщину, а она от удара превратилась в самый роскошный цветок в мире. Загорулько застонал. Если бы знать, где упасть. Но уже поздно. Время ушло. Сейчас он вынужден прятаться в курилке вместе с этой общипанной Анжеликой. Она пытается подбить Олега на что-то пакостное, мерзкое, неугодное богу и людям. Олег усмехнулся. Анжелика хочет догнать поезд, а он уже ушел, далеко ушел, только дымок оставил после себя. В «Энтерпрайзе» говорят, что муж бросил Анжелику, ушел к молоденькой, к Насте из рекламного отдела. Отличная девчонка Настя, без проблем, без отклонений, не то что Лена Истомина, эта эгоистка вечно что- нибудь накручивает. Зато далеко пойдет и высоко поднимется. Олег вздохнул и вспомнил про Анжелику. Она стояла рядом с ним и курила, разглядывая что-то на груди Олега. Эта женщина считает всех виноватыми в ее нечаянной беде, видимо, хочет отомстить Насте, Лене, Олегу.
– Олег, вам нужно выстроить защиту от этой наглой Истоминой, – сказала Анжелика, поперхнувшись дымом. Олег прочитал на пачке – «Союз-Аполлон». Крепкие сигареты, как самосад. Легкие у Анжелики, наверное, стали черными, как гуталин.
– Анжелика, спасибо за помощь, – ответил Олег, улавливая ноздрями едкий дым, шедший от неугомонной женщины, – мы уже пытались исправить ситуацию, у нас с вами ничего не вышло. Я помог вам с отчетом, поставил печати, где нужно, вы направили его Истоминой, а она все предугадала, как будто заранее знала, что происходит. И полный ноль, я не стану бороться, уже поздно. Пенкин все знает.
Олег вспомнил утренний разговор с Эдиком, высокие ноты, крики, упреки и сердито дернул головой. Откуда он узнал, откуда? Как все удачно складывалось. Разъяренная Анжелика, неудовлетворенная жизнью, лавина цифр, хлынувшая из взломанного сайта, и самое главное, предстоящая казнь этой гордячки Лены Истоминой. Если бы тогда все получилось – Истоминой не миновать увольнения. И она пришла бы за прощением к Олегу. Непременно бы пришла. Загорулько цыкнул от вожделения. Он вообразил яркую картину истинного смирения горделивой красавицы. Ей некуда было больше идти. После увольнения из корпорации у Лены была одна дорога – выйти замуж за Загорулько.
– Разве это не вы рассказали Пенкину? – ехидно сощурилась Анжелика, видимо, едкий дым проник не только в легкие, он проел насквозь глаза главного экономиста.
– Про отчет? Да что же я – сумасшедший, что ли, – возмутился Загорулько. Он дернул рукой, головой и другими частями тела и побежал, покинув собеседницу. Очередная сумасшедшая, она уже потеряла счет своим интригам. Анжелика глубоко затянулась и почти утонула в густом облаке дыма. А он бежал, боясь, что Анжелика бросится его догонять. Догонит и начнет заново выпытывать, выяснять, натравливать. Такая у нее натура.
Облако дыма рассеялось, Анжелика вытерла мокрые глаза и неожиданно для себя хлюпнула носом. У нее не осталось шанса на выживание. Все пути к спасению были отрезаны, если въедливый Пенкин дознался про случай с отчетом, значит, он уже знает, что инициатором авантюры является Анжелика, а не Олег Загорулько. Анжелика Гарриевна перебрала всех сотрудников, чтобы вычислить разведчика, но не смогла, не нашла лазутчика среди своих. Настю Анжелика в расчет не принимала, слишком бестолковая девица, слишком глупая и неразборчивая. Она вытащила еще одну сигарету, размяла пальцами толстую палочку, туго набитую табачными опилками, и вновь закурила, глубоко затягиваясь дымом. Жизнь закончилась, а другой у Анжелики не было, только эта, нескладная. Но и она не вышла, развалилась на части. Чего-то не хватило в ней, масло, что ли, высохло. Анжелика тягуче подвывала про себя, сначала мысленно, а затем чуть громче, шибче, и вскоре по зданию «Энтерпрайза» разнесся тоскливый женский вой. Сотрудники всполошились, повскакивали с мест, высунулись в окна, но никого не увидели, кроме убегающего Олега Загорулько. Вдоль по аллее стремительно удалялась длинная фигура, слегка согнутая, с подволакивающимися ногами. Сотрудники скривились и слезли с подоконников, наглухо закрыв окна, створки и форточки. Люди боятся чужих неприятностей, закрываются от них на множество замков.
Мимо парохода стремительно пролетел речной катер и скрылся за поворотом. Лене показалось, что на корме стоит Костя Власов – красивый, стройный юноша. Он не сутулился, не горбился, высокий, стройный, он эффектно стоял на корме, держась за поручень. Модная розовая рубашка выделялась на водной глади ярким пятном. Это не он, видимо, показалось, как жаль. Еще Лене было жаль себя. Она согласилась на уговоры Олега, встретилась с ним, но встреча затянулась. Говорить было не о чем, безнадежная попытка закончилась полным крахом. Пароход сделал первый круг, пошел на второй, Лена пропустила причал. Теперь придется ждать остановки еще полчаса. И вдруг катер вновь вылетел из-за поворота.
– Лена, ты еще пожалеешь, – крикнул, заглушая шум катера, Олег. Но Лена его не услышала. Она смеялась. На корме катера стоял Костя, он манил ее к себе, махал руками, смеялся от счастья. День был жарким, солнце нещадно палило, поливая Неву огненными лучами. И Лена ощутила в себе жар. Солнце жгло откуда-то изнутри, отражаясь в небе яркими бликами. Она сохранила в себе свет, он не исчез. Он будет всегда. Катер пристал к пароходу, Костя протянул руку. Олег остолбенел, он не ожидал такого поступка от Лены. Он надеялся на эту встречу, был уверен, что сможет убедить ее, и она согласится сделать еще один дубль. Но она уже протягивала руку какому-то юноше – вихрастому и сияющему. Олег бросился за Леной, но катер уже был далеко, так стремительно все произошло.
И Загорулько обрушил кулаки на себя, он хотел причинить себе физическую боль, чтобы заглушить другую, возникшую давно, год назад. Но его тут же увели с палубы какие-то люди, наверное, пассажиры. Они усадили его за столик и принесли воды. И Олег заплакал, громко, навзрыд, так умеют плакать только
