— Это то, что делали вы, — подвёл итог Кирилл. — И я знаю, что делал я. А что делали Гугер, Валерий и Саня? Как и почему Валерий и Гугер стали псоглавцами? Или вы не верите в оборотней?
— Не верю, — подтвердил Роман Артурович. — Но я верю вам.
— А я видел оборотней. И Лиза тоже.
— Знаете, Кирилл, прежде чем обсуждать оборотней, я бы хотел, чтобы вы послушали разговор Дергачёва с Денисом.
— Включите, послушаю, — согласился Кирилл.
Роман Артурович придвинул второе кресло и сел к компьютеру.
— У них было два разговора, — через плечо сообщил он. — Дергачёв убил Годовалова, потом спал в развалинах возле вышки, проснулся днём и с вашего телефона позвонил Денису.
— А я в это время искал автобус в лесу…
— Play, — сказал Роман Артурович и включил запись.
«Гугер: Кир, это ты, что ли?
Саня: Это я.
Гугер: Кто „я“?
Саня: Саня. Забыл Саню Омского, баклан? Где этот борзый-то у вас? Который с Лизкой нашей трётся.
Гугер: Я не знаю. Он ушёл часа два назад.
Саня: Лады… Тачилу обратно хочешь?
Гугер: „Тачилу“… Автобус то есть? Он у вас?!
Саня: Короче, пацан, если тачилу надо, берите мне грев и руки в ноги сюда, на карьеры.
Гугер: Какой грев?
Саня: Водяру, курево. И запивон. Чешите по рельсам, как на разрезы выйдете, слева будет вышка. Я под ней жду.
Гугер: Постойте…
Саня: Шуруй давай, херово мне».
— Это первый разговор, — пояснил Роман Артурович. — Не думаю, что тогда у Дергачёва уже был какой-то план. Его просто мучило похмелье, а снять абстиненцию было нечем, и сил дойти до деревни тоже не было. Он позвонил в расчёте на то, что поговорит с вами, но вас не застал. Тогда быстро переиграл и позвал ваших товарищей.
— А они, значит, повелись… Неужели решили, что они принесут опохмелку, а Саня с Лёхой за это отдадут автобус?
— Нет, они так не думали. Есть запись их обсуждения этого звонка Дергачёва. Денис и Валерий решили, что идти на карьеры — значит, вступить в переговоры. Это уже хорошо: ситуация сдвинется с мёртвой точки. Они взяли водку, минералку и сигареты, а Денис оставил вам свой телефон с запиской. Пока они шли на карьеры, Дергачёв обдумал своё положение. А оно — незавидное. Угон и убийство.
— Можно ещё кофе, Роман Артурович?
— Конечно.
Пока Роман Артурович включал кофемашину, Кирилл попытался представить: а как он поступил бы на месте Сани, чтобы отвести обвинения? У Кирилла ничего не придумывалось. Для этого нужно холодное мышление рептилии.
— Ваш кофе, Кирилл, — сказал Роман Артурович, подавая чашку и снова усаживаясь за компьютер. — И второй разговор с Дергачёвым. Он всё расставляет по местам. Качество записи хуже, пришлось сводить звук с двух файлов: с вашего аппарата, который был у Дергачёва, и с аппарата Валерия.
Теперь голос у Сани звучал более уверенно. Саня опохмелился, и ему стало комфортно.
«Валерий: Откуда мы знаем, что автобус и вправду у вас?
Саня: Бензопилу видишь, баклан? Чья она?
Гугер: А что вы нам предлагаете? Выкуп?
Саня: Расклад такой, пацаны. Борзый-то вам звонил, как убежал?
Валерий: Нет, он без телефона. Мы ему оставили свой в школе.
Саня: Попал ваш борзый, пацаны. По самое не балуйся. Знаете, чего он сделал? Он Лёху Годовалова прирезал, братана моего.
Валерий: Что??!
Саня: Что слышал. Борзый Лёхиной бабе впёр. Лёха вашу тачилу угнал. Борзый Лёху вычислил тут, на карьерах, и они сцепились. Короче, он у Лёхи финкарь вытащил и фанеру ему пробил. Лёха наповал. Сейчас в карьере валяется, горит как полено».
Голоса Сани, Валерия и Гугера звучали как с того света.
— Борзый — это я? — мёртво спросил Кирилл.
Роман Артурович, нажав клавишу «пауза», молча кивнул.
— Саня убийство на меня свалил? И Валерий с Гугером поверили?
— У вас, Кирилл, был мотив убить Годовалова. А у Дергачёва мотива не было. Личностная деградация — не мотив, а условие. Такое, при котором мотив и не нужен. Но ваши товарищи судили по правилам вашего общества. Они не вышли из зоны своих представлений о поведенческих нормах. Потому и поверили.
— А
Роман Артурович отжал клавишу «пауза».
«Саня: Короче, пацаны, я борзого приговорил. А с вами я меняюсь. Вы мне — его, я вам — тачилу. За братана я зубами рвать буду.
Валерий: Вы что, хотите убить Кирилла?
Гугер: Это уголовка. Тебя упекут по полной.
Саня: Не бзди. Мне пушка ваша нужна. Я ему в калган шмальну, потом сброшу к Лёхе в карьер. Пущай тоже горит. Типа как друг друга порешили и скатились в яму. Никакой мент по углям не опознает, как дело было».
— Вот такое выгодное предложение от Александра Александровича Дергачёва, мелкого уголовника по кличке Саня Омский, — подвёл итог Роман Артурович, опять нажимая на «паузу».
— Зачем это ему? — тихо спросил Кирилл. — Ему ведь плевать на меня, на Лизу, на Лёху…
— Затем, что снимаются все обвинения. Автобус угнал Годовалов. Мотив у него был — ревность и месть. Вы, Кирилл, нашли Годовалова и в драке убили друг друга. Вся деревня подтвердит, что вы и раньше конфликтовали. По сгоревшим останкам экспертиза не восстановит последовательность событий. А господин Дергачёв здесь ни при чём. Просто и эффективно.
— Но Валерий и Гугер… Они же сообщили бы в ментовку, что это не Лёха меня убил, а Саня…
— Не сообщили бы. Дергачёв предложил им план: они вызывают вас к вышке и направляют к горящему котловану. Там ждёт Дергачёв. Он стреляет вам в голову и сбрасывает в котлован. Валерий и Денис — соучастники убийства. Они будут молчать. Это ясно априори.
— А почему они были уверены, что я пойду к Сане на котлован?
— А почему вам не пойти? Валерий и Денис считали, что вы уже убили Годовалова, а Дергачёв вам не страшен, он инвалид.
— Но я-то не знал, что Лёха убит. Я бы думал, что у котлована оба упыря вместе. Зачем мне идти к ним в одиночку? Саня это понимал.
— Во-первых, вы уже ходили. А во-вторых, послушайте ещё.
«Саня: Значится, так, пацаны. Я валю отсюда на яму. Борзый к вам явится — позвоните мне. Я с ним сам перетру, чтобы пришёл.
Валерий: Вы уверены, что он пойдёт к вам?
Саня: Не сцыте, пойдёт».
— Дергачёв убедил бы вас, что он один, и вы бы пошли, — сказал Роман Артурович. — Это был верный капкан, Кирилл.
— Саня не отдал бы Гугеру с Валерием автобус, — с мукой ответил Кирилл, словно этим аргументом хотел переубедить Валерия и Гугера.
— Отдал бы. Сначала шантажом всё равно вынудил бы заплатить, а потом отдал. Но это —
