Глава третья
О том, как Эллочка обзавелась новой подругой
Наступила пятница, вторая пятница новой Эллочкиной жизни. В типографию сдали второй номер газеты, где на последней полосе было набрано: «Корреспондент Элла Виноградова». Редактор как уехал с утра в типографию, так, видимо, с концами, и Эллочка неожиданно расслабилась. Две недели непривычного нервного напряжения, новых впечатлений, мужчин, обвинений в бездарности, туфель на умопомрачительных каблуках, попыток добиться уважения, котлов-утилизаторов дали о себе знать. Не то чтобы Эллочка, как в рекламе, сгорела на работе, а, скажем, она слегка подгорела, подсадила свои аккумуляторы да просто устала, чего уж там, выдохлась. Любимый тетрис ее не радовал.
Эллочка насыпала в чашку растворимый кофе, залила его кипятком, скинула ненавистные к концу недели туфли и забралась в старое кресло с ногами. Сидела, размешивала дешевую коричневую бурду в чашке и грустила.
– Привет, ты одна? – С этими словами совершенно неожиданно для Эллочки, так, что она даже чуть не пролила кофе на клавиатуру, в редакцию ввалилась неопределенного возраста девица в джинсах и без косметики. Эллочка, которая не мыслила себе даже за хлебом выскочить без макияжа, обалдела, но, как человек все-таки большей частью не пасующий перед неожиданностями, взяла себя в руки и вежливо ответила:
– Здравствуйте, чему обязана?..
– Не появится твой-то?
– Э-э... – Эллочка напряглась. – Вы про редактора? Нет, скорее всего его уже не будет.
– Ну и отлично. О, в тетрис играешь? А я все больше квесты люблю, стрелялки. Я сяду? – И девица плюхнулась в редакторское кресло. – А я смотрела, как ты снуешь по коридорам, смотрела... Газетку вот, – свесившись с кресла, она взяла со стеллажа предыдущий номер и помахала у Эллочки перед носом, – почитала – свой, думаю, человек, эта Элла Виноградова, дай, думаю, схожу познакомлюсь. Меня, кстати, Мариной зовут, я у Малькова – это тот, который по химаппаратуре главный, ну, у него кабинет на втором этаже рядом с профсоюзом, с твоей начальничкой Драгуновой, – секретарь я у него. Ну, как тебе на новом месте работается?
– Хочешь кофе? – Эллочка понемногу начала чувствовать себя хозяйкой, сообразила, что гостья младше ее, и успокоилась. Маринка кивнула, и Эллочка поставила перед ней чашку. – Да осваиваюсь потихоньку, – Эллочка подвинула гостье сахар, ложечку, какие-то печенюшки; Маринка довольно кивала. – Только вот смотрят на меня все, как на дурочку. Как будто сами сразу родились со всеми своими знаниями! – Эллочка чувствовала себя уже совсем легко.
– Ерунда! – махнула рукой Маринка. – Меня тоже сначала ни в грош не ставили. Суешь им, суешь бумажки на подпись, а они как от мухи отмахиваются. А я знаешь, как боялась в кабинеты входить. Они сидят там – такие важные, серьезные дядьки! Трусишь?
– Трушу!..
– Ерунда. Есть отличный способ спокойно с ними общаться. Даже когда они на тебя орут, что ты отвлекаешь их от важных дел. Готова? – Маринка аж подскочила с кресла. – Все просто: представляй себе их голыми.
– ???
– Ну да, без одежды. Слышала, как мой Малек кричит, что в коридоре слышно? А я как представлю себе его без одежды, голенького, с кривыми ножками, толстым брюшком...
Эллочка возмущенно замахала на нее руками.
– Ну, ладно, – согласилась Маринка, – представляй их для начала в трусах. Они же все носят семейные трусы. В горошек или в полосочку. До колен. Он на тебя кричит, а ты его в трусах представляешь – и не страшно.
Эллочка тут же представила себе Козловцева с его обычным напыщенным видом, но при этом в семейных трусах в цветочек и захихикала.
– Козловцева своего представила? – спросила проницательная Маринка, – молодец, способная ты, однако.
– А сколько тебе лет?
– Мне? Двадцать три. Я универ бросила и приперлась сюда работать. Предки устроили. Второй год уже тут коридоры протираю. Теперь уже никого и ничего не боюсь. А тебе сколько?
– Двадцать восемь.
– А выглядишь моложе. Хорошо сохранилась, старушка. Говорят, в школе работала до этого?
– Кто говорит?! – испугалась Эллочка, – что еще про меня говорят?
– Расслабься. Здесь все про всех говорят. Или у вас в школе этого не было? Так чему учила-то подрастающее поколение?
– Русскому языку и литературе...
– Чего это вдруг тебя к нам потянуло – на завод?
– С моим образованием журналистика – хороший выход, а в настоящую газету меня не взяли бы...
– А ты знаешь, – Маринка наклонилась к Эллочке и вкрадчиво зашептала ей на ухо, – здесь происходят такие странные вещи...
– Какие?.. – тоже перешла на шепот Эллочка; где-то под ложечкой у нее защекотало.
– Кругом интриги. Не все так просто, как кажется...
– ???
Маринка отодвинулась:
– Видела Пупкина?
– Еще бы, я же с ним часто общаюсь по работе. А у него правда такая фамилия?
– Представь себе. Что ты о нем можешь сказать?
Пупкин как Пупкин. Глуповат. Неуклюж, неряшлив. Вежливый такой, милый даже. Беззащитный какой- то.
– Ну, еще?! Где интуиция?
– А он что – не тот, за кого себя выдает? Он такой простой, совсем простой, весь нараспашку, как будто никаких тайн у него и быть не может. Предлагал мне за двадцатку сфотографировать меня на загранпаспорт или еще на какие-нибудь документы. Двадцатка – это смешно.
– То-то и оно, что он с виду слишком прост. Это и настораживает. В этом есть какая-то загадка, которую мы – мы! – должны отгадать. Кто в наше время цифровых камер ходит с «Зенитом» и печатает фотографии сам? Ты, кстати, была у него в фотолаборатории?
– Нет, он всегда сам прибегает и все приносит.
Маринка хитро улыбалась и непрестанно многозначительно подмигивала Эллочке. Хотя, может, это у нее был нервный тик.
– Я знаю, зачем ты пришла именно на завод, – неожиданно выдала она, но не закончила свою мысль, а вдруг предложила: – Слушай, а у нас есть коньячок в шкафчике. Мой сегодня в хорошем настроении. Сбегать?
– Сбегай, – Эллочка решила ничему не удивляться, а отдаться во власть стихии.
Маринка вернулась с початой бутылкой коньяка, двумя рюмками и шоколадкой.
– У меня этими шоколадками весь стол забит: носят, носят... вот и пригодилось. А коньяком наши – в смысле начальник ОВС, ну, отдела внешнеэкономических связей, Белоножко, первый зам генерального Кауфман – с иностранцами договора обмывают. – Она ловко разлила. – За любовь! – Чокнулись, выпили, и Маринка констатировала: – Мужичка себе здесь ты хочешь подцепить.
Эллочка чуть с кресла не упала.
Новая подруга пожала плечами:
– У тебя же на лбу написано: «Хочу выйти замуж».
Эллочка в ужасе схватилась за лоб.
– Да не пугайся ты так, все в твоем возрасте хотят выйти замуж. Только не надо это так
