представления, складывались как из ясных, так и из туманных деталей. На один из этих элементов, сыгравших очень важную роль в его развитии, указывает тот факт, что антисемитизм в Австрии и Германии имеет особенно жестокие традиции.
Важнейшие этапы мученического пути евреев, причиной которого стал Гитлер, совпадают с историческим опытом еврейского народа в Австрии. В подтверждение этого достаточно привести лишь несколько примеров: 1 апреля 1933 г. в рейхе был объявлен бойкот немецким предприятиям. Штурмовики СА в форме стояли у входов в еврейские магазины с плакатами, призывавшими немцев ничего не покупать у евреев.
С сентября 1935 г. евреев объявили «нежелательными персонами» в общественных местах, кафе, ресторанах и магазинах. С 10 октября 1941 г. евреям, которые хотели выйти из своих квартир на улицу или воспользоваться общественным транспортом, требовалось специальное разрешение.
За 110 лет до этого, 14 декабря 1821 г., от всех евреев, живших в Карлсбаде, потребовали «…до двадцатого числа сего месяца включительно вывезти под угрозой штрафа все свои товары и вообще покинуть Карлсбад. В случае неисполнения товары будут конфискованы, владельцы насильственно препровождены куда положено, а домовладельцы, сдающие квартиры изра-илитам, подвергнутся строгому наказанию». Население города Райхенберга было извещено: «Сразу же после объявления сего… всем евреям, за исключением имеющих временное разрешение еврейских торговцев, предписывается покинуть город. Имеющим разрешение не дозволяется в их отсутствие оставлять в городе круглогодично прислугу. Одновременно строжайше запрещается деревенским жителям принимать у себя евреев под угрозой ареста». Ни одному из домовладельцев не разрешалось «под угрозой штрафа в 25 гульденов сдавать комнаты евреям за исключением имеющих временное разрешение». «В рыночные дни и при проезде через город» их надлежало препровождать «в гостиницы, предназначенные для проживания приезжих, а по истечении трех дней выселять». Власти недвусмысленно предупреждали: «Настоящим предупреждаем и напоминаем каждому жителю, что запрещается давать приют евреям под угрозой штрафа в 25 гульденов».
К весне 1939 г. около 250 тысяч евреев выехали из Германии, большей частью оставив все свое имущество.
Начиная с 19 июня 1941 г. известных граждан еврейской национальности начали депортировать на восток.
9 декабря 1836 г. 14 евреев были выселены из Карлсбада, 16 февраля 1839 г. еще десяти было приказано покинуть город в течение 48 часов.
В 1866 г., после победы Пруссии над Австрией и Саксонией, румынские евреи были объявлены иностранцами.
17 августа 1938 г., спустя несколько месяцев после «аншлюса», всех евреев в Австрии заставили носить имя Израиль, а евреек — Сара.
Еще в XVIII веке в Австрии многие евреи не имели фамилии, а в XIX веке выбор фамилий для них был регламентирован. Так, например, 18 февраля 1802 г. вышел указ, запрещавший евреям принимать дворянские фамилии. Очередной закон 1887 г. запрещал евреям брать «еврейские» имена, например из Ветхого Завета, или присваивать себе фамилии, образованные от названий австрийских населенных пунктов.
Несмотря на все знание деталей, причины антисемитизма Гитлера до конца не выяснены. Чтобы окончательно и полно прояснить этот феномен, недостаточно ни данных из его истории болезни, ни исторических фактов, ни документов, ни выводов, основанных на данных психологии и психиатрии. Показательным в ряду многочисленных сомнительных свидетельств психологов и психиатров является вывод Александра Митчер-лиха, который утверждает, что в период с 1912 по 1914 г. Гитлер страдал «манией преследования», которая в значительной степени определяла его решения и образ действий вплоть до самой смерти. Он предполагает, что эта «мания» стала следствием описанной Гитлером в «Майн кампф» встречи с евреем в длинном кафтане. Митчерлих и его последователи так и не поняли, что рассказ Гитлера был не более чем литературным пропагандистским описанием превращения молодого человека, воспитанного в буржуазно-космополитическом духе, в фанатичного антисемита. Гитлер был антисемитом еще до приезда в Вену. Болезненные формы это приобрело лишь спустя десятки лет. В период с 1909 по 1913 г. Гитлер часто общался с евреями. Одному из них он поручал продавать свои картины и делился с ним выручкой. Почти ежедневно он вместе с Кубицеком посещал Венскую придворную оперу, хотя ее директором в то время был дирижер филармонического оркестра и композитор еврей Густав Малер.[191] Подобно Митчерлиху, Алан Буллок тоже придавал чрезмерно большое значение рассказу Гитлера, повторенному Кубицеком. Ему представлялись роковыми упомянутый в описании Гитлера еврей в кафтане и изложенная в «Майн кампф» версия о первом столкновении с проституцией как чисто еврейским занятием и средством разрушения арийской расы. Аналогичные выводы делали также Уильям Ширер, Ганс Бернд Гизевиус и Макс Домарус. Гизевиус, озаглавивший даже один из разделов биографии Гитлера «Еврей в кафтане», делает из этого рассказа Гитлера следующий вывод: «Мы должны придавать этой судьбоносной встрече совершенно противоположный смысл. Гитлер уже давно ищет козла отпущения. Кто-то ведь должен быть, в конце концов, виноват в его теперешнем незавидном положении и грядущей беде, причем это должно быть не учреждение, не роковое стечение обстоятельств, не ложное учение, не недостаток знаний, не идея и не чей-то личный промах. Нет, это должен быть человек из плоти и крови». Такое толкование, вытекающее главным образом из версии Гитлера, изложенной им в «Майн кампф», что он бедствовал в Вене после 1908 г., так же мало соответствует реальным фактам, как и широко распространенная теория Ольдена, Буллока и Ширера, что Гитлер стал антисемитом вследствие приписываемой ему зависти, возникшей на сексуальной почве.[192] Предположение Перси Эрнста Шрамма, что антисемитизм Гитлера берет свое начало из «ранних юношеских впечатлений», получает «естественное» развитие за годы, проведенные в Вене, и неизбежно усиливается в «период борьбы», также в значительной степени основывается на «Майн кампф» Гитлера, где описания во многих случаях явно противоречат фактам. Утверждения, восходящие к Гансу Франку и сформулированные Францем Етцингером, о том, что Гитлер, возможно, сам был евреем и поэтому с такой звериной жестокостью ополчился на них, являются не более чем фантазией. Попытка американского историка Рудольфа Биниона объяснить антисемитизм Гитлера тем, что Клара Гитлер умерла после операции, в ходе которой ей давали «наркотический газ», а сам Гитлер во время первой мировой войны вследствие тяжелого отравления газом под Ла-Монтенем оказался в лазарете в Пруссии, где и пережил революцию, также является надуманной и не заслуживает дальнейшего рассмотрения.
Поскольку жизнь Гитлера до начала первой мировой войны была достаточно обеспеченной, то не выдерживает критики и другая широко распространенная теория, что он стал антисемитом, потому что потерпел в юношеском возрасте фиаско и для самоутверждения нуждался в «козле отпущения». За исключением ранней потери родителей, в его жизни не было факторов, которые могли бы сыграть отрицательную роль. Гитлер, который хотел стать художником и архитектором и вовсе не собирался вести нормальный «буржуазный» образ жизни, был талантлив, целеустремлен и жизнерадостен, хотя ему и не удалось с наскока поступить на учебу в Вене, как, впрочем, и будущему директору Академии изобразительных искусств. Кроме того, он располагал немалыми деньгами и мог вести беззаботную жизнь. Утверждение, что в 1918 г. в послевоенной Германии он мог сделать себе карьеру, только будучи ярым проповедником антисемитизма, исходит из предположения, что антисемитизм служил ему всего лишь средством для достижения цели, что также неверно. Неоднократные высказывания Гитлера, что он выполняет «волю Творца, борясь с евреями», выражают его глубокие убеждения. Этому не противоречит и то, что он наедине с самим собой сомневался в своем «предназначении» и в своей теории, о чем свидетельствует Генрих Хайм как человек, которому доводилось слушать самые сокровенные слова Гитлера и который с ведома Мартина Бормана тайком записывал их. По словам Хайма, Гитлер в 1941 г., находясь на вершине власти и своих военных успехов, в кругу особо доверенных людей сомневался, что его политика, проводимая в отношении евреев, является правильной в историческом аспекте. Неопубликованные высказывания Гитлера по этому вопросу не представляют особого значения по сравнению со всей совокупностью исторических фактов. Образ Гитлера предстает в еще более ужасном свете, если учесть, что его порой мучила мысль, что он своей антиеврейской политикой действовал вопреки «духу истории» и, таким образом, был неизбежно обречен на крах.[193] Якобы высказанное в
