с жестким подчинением. Ходили даже слухи о его самоубийстве из-за поражения в Крымской войне. Старший брат — Александр I ничего подобного «вертикального» не строил, а всю Европу прошел за два года. А Николай мучился тридцать лет, и в итоге потерпел фиаско — его система не работала.
«России без „сильной руки“ не быть».
«Не только Россия, а вообще никто не может без нее обойтись».
«Россия — огромная страна, очень трудно управлять ею. Власть должна быть жесткой».
«Российское государство без „сильной руки“ потеряет авторитет, накопленный веками».
«Нужна сильная рука, человек — Сталин — побольше жесткости».
«России необходима „сильная рука“ в лице независимого руководителя государства».
«Нужна сильная голова».
«Эти „сильные руки“ только убивать могут».
«Любое государство должно иметь умную голову и сильную руку, и только вместе».
«России нужен умный руководитель».
В вопросах развития демократии и государства надо очень четко понимать реальность. Власть находится в очень жестком и узком коридоре, и есть масса заданных факторов, в рамках которых власть должна держаться и не может резко и произвольно поворачивать вправо-влево. Это география, история, климат, традиции и прочее.
Например, можно представить себе демократию в бывшей Британской империи — миллиард человек Индостана и, собственно, сама небольшая Англия. Если все граждане обладают равными правами голоса, то индусы — чисто в силу идейных и национальных предпочтений — решительно проводят, условно говоря, Индиру Ганди в премьер-министры Великобритании. А та начинает проводить политику в той системе ценностей, в которой она выросла — в том числе с кастовыми предубеждениями, и так далее. В результате Британия становится придатком Индии. Конечно, такое развитие было бы абсолютно невозможным. Имперская система правления не может быть полностью демократической. И поэтому, когда в 1948 году распалась Британская империя, это было в некотором смысле прагматическим решением Великобритании. Потому что ей не хватало ресурсов, чтобы поддерживать развитие в той же Индии, не говоря уже про Африку — слишком много ресурсов надо было тратить на поддержание мира между исламской частью населения и индуистами.
Схожая ситуация в современной России. Если будет действительно свободное волеизъявление населения, например на Северном Кавказе, то вряд ли можно будет решить проблему сепаратизма. Есть также опасность прихода к власти религиозных радикалов, например ваххабитов. Нам необходимо отчетливо осознавать, что в Москве одни представления о демократии, а в странах с преобладающей исламской культурой и даже в исламских регионах — совсем другие. И любой руководитель России стоит перед тяжелейшим выбором — ведь если установить настоящую демократию, то очень легко получить совершенно не то, на что при этом рассчитываешь.
В силу этих опасений либо же для защиты своих групповых интересов, сейчас в России правящей группой продвигается так называемая «суверенная демократия», которая исходит из того, что народ еще «не дорос» до нормальной полной демократии западного типа. Что нашему народу нужна «сильная рука». Сам термин «суверенная демократия» появился для того, чтобы отгородиться от «оранжевых» процессов на Украине, которые были на прошлых президентских выборах (2004 года). Смысл его в том, что демократия может и должна быть своя, и не обязательно копировать западноевропейскую традицию в деталях, а тем более доводя ее до полного абсурда, когда трижды отменяются итоги выборов. По словам кремлевских идеологов, это совсем не означает недодемократию.
Другое дело, что электоральная стратегия или механизмы, заимствованные из Дагестана, где просто рисуют выборы, или из Чечни, где обеспечивают явку и в 100 %, и в 103 %, если понадобится, все больше распространяется на Москву и другие российские регионы. А проблема в том, что если един электоральный закон для всех территорий страны, то власть получает то, чего она больше всего боится — сильные, достаточно независимые самоуправляемые территории. Вот с этим власть никак не может согласиться, поскольку из прошлого унаследована именно такая система ценностей — что государственная цельность важнее демократии. От этого же и тоска по Сталину, потому что он решал эти проблемы «легко» — взял, и все «неправильные» народы выслал в Казахстан и Сибирь — «и никаких проблем».
Как вы считаете, нужна ли России «сильная рука»?
• Да, нужна — 65 %
• Нет, не нужна — 15 %
• Затрудняюсь ответить — 20 %
При этом, хотя большинство, причем заметное большинство людей, высказывается за «сильную руку», авторитарное государство они в значительной своей части не имеют в виду — имеется в виду совсем другое: борьба с коррупцией, беззаконием и бардаком. Люди, которые говорят, что России нужна «сильная рука», на самом деле считают, что России
Большинство людей согласится, что Уинстон Черчилль или Маргарет Тэтчер были «сильной рукой» для Британии или Рональд Рейган — для США. Но разумеется, это вовсе не то, что Иосиф Сталин или Иван Грозный. Сам Сталин в России вообще преимущественно мифологическая фигура. Ведь никто из тех, кто вспоминает о нем с ностальгией, не думает о том, что сам мог бы оказаться среди многих миллионов тех, кто стал жертвой сталинского порядка. Аналогичным образом некоторые говорят, что мечтали бы жить во времена Римской империи — красиво, по-имперски благородно, в древней демократии своего рода. Только желательно не рабом, конечно. Желательно, само собой, богатым патрицием.
Западные демократические страны часто вовсе не всегда такие, какими сами себя декларируют. У них много тяжелых проблем с демократией, равенством и справедливостью, о чем они сами много думают, говорят и пишут. Конечно, хоть и с крупными недостатками, но в тех же США есть демократия. Важно заметить, что эту демократию в США обеспечивает прежде всего сложная система сдержек и противовесов между ветвями и уровнями власти, а также свободная пресса. Это и есть два величайших достижения Америки за последние двести лет.
«Господа, наверное, уже всем известно, что в странах с устоявшейся демократической формой правления жизненный уровень и качество жизни значительно выше, чем в странах с авторитарной и тоталитарной формами правления. Зная это, я не могу понять, почему россияне практически добровольно отказались от уже завоеванных свобод».
Есть система ценностей, в которой воспитано множество людей. Распад Советского Союза для большой части населения стал очень болезненной травмой. И когда началась пропаганда, что надо укрепить страну, надо усилить власть, и тогда мы «поднимемся с колен» — на эту риторику многие люди отреагировали и откликнулись. И это было неизбежно на самом деле, поскольку всегда после революции бывает либо реставрация, либо реакция. Просто потому, что сохранились устойчивые системы ценностей, которые были еще и до революции. Сейчас Россия и переживает этот самый период реставрации и реакции,
