возьмет деревянный пест и изо всех сил колотит. Ни малейшего вреда.
Ножа, однако, боится» [1].
Сэнсэй помолчал, дав время переварить историю, затем сказал Монплезиру:
– Там Шиза без пары. Иди, поработай.– Затем обернулся к Васильеву: – Что скажешь, Валера?
– Надо учиться работать ножом.
Егорыч улыбнулся, что с ним случалось не часто.
– Хорошо,– одобрил он.– Подойди к Олежку. Пусть покажет тебе работу с ножом. Где ножи и рукавицы – он знает.
«Ножи» оказались просто деревянными палочками. К счастью. В первую же минуту Васильев получил «дырки» в сердце, печень, горло и еще дюжину мест, куда проникновение железа категорически противопоказано.
Проведя наглядный урок Валериной безграмотности, Олежек быстренько показал Васильеву азы техники, как держать, как и куда бить, чем встречать атаку, и дал Валерию возможность эти движения отработать. Потом похвалил, хотя с точки зрения Васильева хвалить было не за что. Сам он Олежка не достал ни разу. При этом каждая атака обучаемого завершалась, как правило, «вспоротыми» венами и «перерезанными» сухожилиями на бьющей руке.
ГЛАВА ЧЕТВЕРТАЯ
Прошел октябрь, потом ноябрь. В конце ноября погода неожиданно подалась к теплу. Растаял выпавший уже снег, солнце за пару дней выпило все лужи, даже весной запахло. Уже перелезшие в шубы и дубленки петербуржцы поглядывали на небо и удивлялись. К чему бы этакая нежданная перемена?
Васильев на небо не глядел. Но перемены пришли и к нему. И начались с того, что Силыч привез новые макивары.
Заказывал их сам Егорыч. Официально. Ждали их уже месяц. Срок заказа давно миновал, но, как водится в нашем отечестве, пока гром не грянет…
– Грянет! – пообещал Силыч.– Петренко, Монплезир, завтра с утра – ко мне.
– Точно, мать-перемать! – одобрил Петренко.– Это что им, табуретки?
В общем, макивары привезли через два дня. Сплошная кожа и хромированная сталь. Сэнсэй пощупал, попробовал пружины, кивнул одобрительно.
– Петренко,– сказал Силыч,– найди завхоза, дай ему стоху, а то опять вонь подымет. Я завтра мужиков пришлю, стены долбить.
Васильев перевернул один из тренажеров, осмотрел пластину с обратной стороны.
– Можно и не долбить,– сказал он.– Я могу приклеить.
– Приклеить? – недоверчиво произнес Силыч.– Это чем?
– Соплями,– сказал кто-то из мальчишек и захихикал.
– Ша! – вмешался Монплезир.– Валера – химик. И за базар отвечает.
– А не отвалится? – продолжал сомневаться Силыч.– Мы же не для красоты вешаем.
– Не отвалится,– уверенно заявил Васильев.
– Ну добро,– согласился Силыч.– Попробуй. Сделаешь, мы тебе премию выпишем. Так, Петренко?
– Ясное дело.
Больше об этом не заговаривали.
На следующий день Васильев привез в зал наждак, компоненты клея и все прочее. К вечеру все шесть макивар висели на своих местах, а еще через день их опробовали на практике. Ни одна не отвалилась. Каждый из учеников Егорыча не поленился выразить восхищение работой Васильева.
Теперь Валера знал всех. Учеников оказалось совсем немного. Силыч, который был вроде старосты. Мордовороты Петренко и Монплезир. Гоша по прозвищу Терминатор, квадратный бородатый мужичина, уступавший Петренко и Монплезиру габаритами, но не силой. Торс Гоши вызывал в памяти вылезший из-под земли корень старого дерева. С Гошей, правда, Валерий почти не общался. Зато с Юрой-охранником они сошлись хорошо. Даже пару раз в баньку сходили и водочки приняли. Еще был Паша-академик, белобрысый, добродушный и слегка тормозной. Не в кумитэ, конечно, а по жизни. И Шиза, который оказался очень образованным (с филфаком за плечами), неглупым и приятным в общении. Еще тренировались шесть мальчишек, причем делившихся на две неравные группы: Олежек и Гавриил, которого обычно звали Гариком, корешились со взрослыми и вели себя соответственно. Остальные – обычная пацанва, шумноватая и старших слегка побаивающаяся. Это были те, кто приходил постоянно. Время от времени появлялись и другие. Но не новенькие, а «старенькие», поскольку остальные их хорошо знали.
Профессии у новых друзей Васильева были самые разные, но по разговорам Валерий уже понял: никто из них по специальности не работает. Кроме Паши, который имел диплом фельдшера и сутки через семь трудился в «Скворечнике» [2]. Но наверняка Пашина деятельность этим не ограничивалась, поскольку на фельдшерский оклад, даже с «сумасшедшими» надбавками «опель-вектру» не купишь. Впрочем, «опель» этот был у остальных вечным предметом шуток, поскольку все время ломался и, несмотря на «молодость», уже начал ржаветь.
Машины были у всех взрослых учеников Егорыча. У Силыча – даже три, но две, как он утверждал, не его, а фирмы. Однако фирма, насколько понял Васильев, тоже принадлежала Силычу.
В общем, новые друзья Валерия имели на корабле жизни собственные места, если и не в первом классе, то и не на нижней палубе. Как ни странно, для Васильева это уже почти не имело значения. А деньги и прочее… Да Бог с ними! Он нашел себя – вот главное.
Деньги, однако, появились сами. В пятницу Силыч вручил Валере «премию». Четыреста долларов.
– Это много! – возразил Васильев.
– Ничего,– Силыч похлопал его по плечу.– Мы не обеднеем, а тебе пригодится. Сам увидишь.
Валера «увидел».
Тем же вечером Юра и Петренко пригласили его в кабак.
«Выпить, покушать и поговорить»,– как сказал Петренко.
Кабак оказался пустынный, уютный и безумно дорогой, поскольку на Невском и с понтом. Кушанья были такие, о которых Васильев даже не слышал. И они действительно стоили своих денег.
Под водочку и приятный разговор о различных аспектах рукопашной Васильев умял столько, сколько дома не съедал за три дня. Но в сравнении с аппетитом Петренко, аппетит Васильева выглядел мышиными потягушками. Два официанта вились вокруг их стола и взирали на могучего хохла с нескрываемым восхищением. Ни один не простаивал.
– А шо? – басил Петренко, уминая очередную порцию.– Я и в армии за двоих кушал. Мне положено.
Единственное, что слегка заботило Васильева: хватит ли четырехсот долларов, чтобы покрыть Петренков аппетит.
Но расплатиться ему не позволили.
– Не суйся,– грубовато пресек Петренко.– Тебе эти гроши завтра понадобятся.
Отстегнув официантам лишку, Петренко велел им принести пива, а самим исчезнуть и не мельтешить.
– У нас,– сказал он,– разговор кон-фи-ден-ци-альный.
– Ну,– спросил заинтригованный Васильев.– Что вы мне такое приготовили?
– Да ничего особого,– ответил Петренко.– Завтра ты, браток, возьмешь свои баксы, пойдешь и купишь пистолет.
– Ты серьезно? – удивился Валерий.– А зачем мне пистолет?
– Для порядку,– пробасил Петренко.
– Традиция такая,– пояснил Юра.– У нас.
С первого прихода должен купить ствол. У тебя первый приход?
– Первый.
– Ну так и все.
Валерий понял: спорить бесполезно. Конечно, это попахивало криминалом, и Васильев мог отказаться…
Нет, не мог.
– Ладно,– согласился он.– И где его купить?
– На рынке,– ответил Юра.– Подходишь к черным понаглее и интересуешься. Кто-нибудь, да и
