внезапно понял, что гауптштурмфюреров Ховенов стало отныне двое. И расщепленность эта, непослушная кнуту его выбора, терзала душу.
Тут он наконец услышал стук извне и долго не мог сообразить, что, собственно, стук этот означает. Однако пришлось встать и открыть. Лейтенант Керши уже уходил, Лео окликнул его со спины, остановил. Спросил, какого черта нужно? Керши объяснил.
– Да ради бога! Два, четырнадцать, семь, восемнадцать. В таком порядке и набирайте, – припомнил наизусть гауптштурмфюрер. – Ставьте ваши сани.
– Вам самому ничего не надо? – к великому удивлению Лео поинтересовался у него лейтенант. Даже без привычно острой враждебности. Неужто он, Лео Ховен, выглядит столь жалко и плохо?
– Ничего не надо. Хотя постойте! Когда закончите с санями, пришлите кого-нибудь. Пусть вынесут эту ерунду, – Лео небрежно пнул ящики с документами и картотекой. – У кого остался табак, можно пустить бумагу на самокрутки. Или для клозетных дел.
– Что с вами, Ховен? – В голосе Керши было неподдельное сочувствие. – Отдаете ваш скипетр и вашу корону? А если с вас спросят?
Вот же зараза! Это он из-за Волка. Еще не хватало, чтобы ублюдочный британский сосунок принялся его жалеть и опекать! Никчемный изобретателишка ненужных уродцев. Лучше бы придумал, как изловить пришельцев-оборотней. Так нет же, только о чертовой «драконьей норе» и мечтает. Но ругаться вслух Лео не стал, ответил спокойно:
– Никто не спросит. Оттого, что не у кого будет спрашивать. – И, ясно увидев на побледневшем лице Керши тень испуганного непонимания, продолжил: – У меня есть определенно предчувствие. Не выбраться нам из здешних пещер живыми. А кому повезет, так неизвестно, что лучше.
Лейтенант отпрянул от него, будто от гремучей полупришибленной змеи, пробормотал что-то невнятное, вроде извинения, а может, Лео только показалось.
– Вот что, герр комендант! Да-да, теперь официально назначаю вас на эту должность. Заканчивайте кроличью возню с перинами, через полчаса соберите людей в единое место. Заодно позаботьтесь об ужине. – И Ховен с нарочитым шумом захлопнул дверь перед самым носом обескураженного до стыдливого румянца лейтенанта.
Сэм уходил прочь в тревожном недоумении. Как будто уносил за пазухой неудобный и горячий кирпич. Дело было даже не в разительной перемене в самой личности гауптштурмфюрера. Куда и как может прогрессивно эволюционировать доисторический ящер? Только к новой породы крокодилу. Поэтому не стоило излишне обольщаться на счет Великого Лео. Но вот последние его слова, сказанные на прощание, разбередили и вызвали к жизни нехорошие воспоминания. На войне так случалось, гораздо чаще, чем принято думать и изображать в прянично-крендельных репортажах. Предчувствия, особенно в периоды затишья перед большой дракой, всегда сбывались роковым образом. Не все были им подвластны, и не каждого эти вороньи пророчества посещали. Но к ним не то что прислушивались, а с уверенностью можно было сказать наперед – что накаркано, то и свершится. Кто видел свою гибель, тот падал от шальной пули, даже когда никто ни в кого не стрелял. Кто угадывал гибель друга, обязательно при ней и присутствовал. Поэтому вещие предсказания гауптштурмфюрера Сэм не мог пропустить равнодушно мимо ушей. С одной стороны, жалко, конечно, и себя и все их крошечное, отважное сообщество. С другой – только бы успеть ему вызнать о «драконьей норе», а там и помирать можно с полным удовлетворением. Все доступные чудеса, какие есть на свете, будут тогда ему открыты, чего же больше ждать? Еще Сэм успел пожалеть об оставленной наверху базе. Лучше бы на открытом воздухе, чем словно кроту в подземной ловушке. Неуютно ему было в бункерах пещеры, как если бы он сделался вдруг дичью, загнанной варваром-охотником в капкан. Но надо думать и о других. Защищать базу снаружи беспримерно сложней, чем в неприступном и укрытом надежно месте. Однако надежно ли? Тут Сэм припомнил поручение гауптштурмфюрера, поспешил отдать нужные команды. Если Великий Лео потребовал общий сбор, значит, неспроста высиживал в своей каморке. Значит, пришла ему на ум некая спасительная мысль. Не такой он человек, если к Великому Лео вообще применимо это слово, чтобы позволить затравить себя, будто бессловесную крысу.
Собрались отужинать в общей зале. Медведь так и не успел сладить обещанный стол. Ели холодные консервы прямо из банок, едва на керосиновой горелке удалось наспех сварить кофе. Великий Лео расщедрился и, чтобы поддержать бодрость духа, оделил каждого глотком спирта из собственной походной манерки. Хоть и досталось по самой малости, но после тяжких дневных трудов и почти бессонной ночи спирт оказал на них животворящее действие. Глядеть стали веселей, и смотрели друг на дружку – кто первый затеет разговор. До этого общались между собой только в случае необходимого дела к соседу, а по большей части понуро молчали, но вот созрели и для бесед. Единственно лишь гауптштурмфюреру было не до праздных разговоров, не затем и собрал их вместе.
– Надо обдумать и решить, как быть дальше, – сказал Великий Лео, но адресуясь исключительно к себе самому, остальных словно информируя о течении своих мыслей. – Завтра необходимо устроить облаву. Откладывать нельзя – пока враг уверен в нашей растерянности, пока радуется удаче, тут-то и надо брать его врасплох. Пусть Лис еще раз покажет, где именно она нашла стоянку.
Лео Ховен развернул на табурете самодельную от руки карту ближайших к базе территорий. Лис уверено ткнула пальчиком в отдаленный северо-западный край.
– Зесь. За скалой. Мозет, цуть дальсе, – и острым ноготком провела короткую черту.
– Это километров двадцать отсюда будет. Далеко, – как бы мимоходом прикинул расстояние Марвитц. – На санях опасно. Кто его знает, что там.
– Согласен, район плохо разведан. Но пешим ходом мы станем пробираться полдня. Даже при отличной погоде. Кстати, о погоде? – Лео вопросительно посмотрел в лицо Медведю.
– Да ничего себе погода. Могла бы и получше. Метели не будет, а вот морозец крепчает.
– Мороз не беда. Пока по равнине набегаешься – семь раз пропотеешь, – резюмировал Бохман. – Надо лыжи взять. Тогда быстрее выйдет.
– Без тебя бы не сообразили, – хохотнул Ганс Тенсфельд. – Если на лыжах да скорым ходом, то часа за два доберемся, коли повезет. Зато Герхарду нашему сплошное везение. Обернулся и косолапь себе медведем. И тепло, и ходко.
– А ты верхом садись, прокачу! – подколол в ответ Марвитц. – Только чур! За ухи не хвататься и шерсть не драть. А то однажды катал я нашего Бруно! А он возьми да вздремни. Потом сознался – укачало. Как с шеи моей кубарем полетел, так цельный клок, что мой кулак, выдрал и еще хвастал потом.
– Ладно врать, – с ухмылкой повернулся к нему Геделе. – Прямо и клок! Чуток только и выбрал. На один носок, и то не хватило б. Лучше меня завтра вези, если есть охота.
– Завтра Бруно останется здесь, – прекратил игривую перепалку Ховен. Хорошее настроение перед операцией благоприятствует делу, но надо и честь знать. Ничего еще не обговорили же толком! – И доктор тоже. Из него лыжный бегун, как из Лис – сторож овчарни… Не возражайте, Эрнст. Я видел, как вы в прошлый раз ковыляли по лыжне. Будто вам колодки каторжные нарочно к ногам навесили. И врач у нас только один. Вы. Мало ли какой выйдет случай? Не будем рисковать. Георг останется тоже. Он неплохой стрелок, к тому же отличается рассудительностью. Вот и присмотрит в наше отсутствие. А вы, герр лейтенант? Точнее, герр комендант? С нами или как? Вы не обязаны, напоминаю.
– Естественно, с вами. Только, Ховен, ответьте мне на один вопрос. Мы затеваем игру в прятки или охоту? Какова наша цель? Разграбить вражеское стойбище или уничтожить противника?
– Само собой, последнее, или тупоумие мешает вам понять столь простой факт? – огрызнулся Великий Лео.
– Тогда объясните моему тупому уму, для чего нам идти напролом? Как только нас почуют, так их же будто ветром сдует. Ну, достанется нам пара котомок с той же тушенкой, да обойма запасных патронов и драная палатка. А толку? – резонно возразил гауптштурмфюреру Сэм.
– Вы что же, против похода? Или взыграл пацифистский дух? Или, может, вы симпатизируете коммунистам? – Лео злился, особенно потому, что сам собирался указать на невыигрышность прямого наступления. Да окаянный англичанин перебил. Теперь оставалось назло ершиться.
– С чего вы взяли, что непременно коммунисты?.. Ну, ладно, пусть. Пусть коммунисты. Скажу лишь одно. Мы их не трогали и сюда не звали. Говорю «мы», потому что не считаю нужным отделять себя в данной ситуации. Это чтобы вы, Ховен, не придирались к словам. В Британии, кстати, принято отвечать насилием на насилие тому, кто пытается захватить твой дом…
