– Я грязный, – сказал он.
Но Гера руку опускать не стал и неловко тронул Клима за локоть, изобразив что-то вроде рукопожатия.
Они стояли друг против друга и широко улыбались.
– Ну, ты даешь! – с восхищением сказал Клим. – Я бы тебя ни за что не узнал… Ты где сейчас?
– На Тринидаде, – чуть скривив губы, словно ему было стыдно говорить о каком-то недостойном занятии, ответил Гера.
– А где это – Тринидад?
– В Вест-Индии.
– Ого! На запад Индии забрался!
– Нет, это недалеко от Кубы, – пояснил Гера. – Занимаюсь туристским бизнесом. Строю отели и бассейны. Кстати, и Макс где-то там же крутится, бунгало на побережье лепит… Но это все ерунда! А ты как?
– А я… – ответил Клим, набирая в грудь побольше воздуха, и в поисках чего-то очень важного посмотрел на ржавый двигатель, но нужных слов там не нашел и замолчал.
Они опять стали смотреть друг на друга и широко улыбаться.
– Ну, ты даешь! – снова сказал Клим.
– С вышки прыгаешь? – спросил Гера.
– Прыгаю. А ты?
– Да мне как-то… Да там и вышек нормальных нет! – махнул рукой Гера. – А как наш Скунс?
Клим вздохнул и, начиная немного расслабляться, сел на краешек капота.
– Понимаешь, я его как-то оставил на ночь в Лазурном, – сказал он печальным голосом, – так какая-то шпана столкнула его с обрыва в море. Я нырял, но там очень глубоко.
– Жаль, – сказал Гера и кивнул на «Мерседес». – Вот это у меня уже четвертая машина, но ни одной я так не радовался, как Скунсу…
– Ого, четвертая! – оценил Клим и с восхищением покачал головой. – А я новый Скунс собираю. Но пока с деталями напряженка. Маслосъемные кольца подобрать не могу, ходовая не состыкуется…
– А как там наша «Стопка»? – спросил Гера, и глаза его заблестели. – Так же шумно и весело? Табличку с нашего столика не убрали?
– Э-э-э! – протянул Клим, прикуривая новую сигарету. – После того, как ты… в общем, мне одному стало скучно в «Стопку» ходить, и через месяц она разорилась. Сейчас там булочная… Кстати, а про тебя Вика спрашивала. Грозилась руки тебе повыдергивать. Вот же отчаянная девчонка! До сих пор не признается, что ж ты с ней в ту ночь сотворил.
– Вика? – эхом отозвался Гера и, покусывая губы, осторожно спросил: – А Лисицу ты не встречал?
– Нет, ее не встречал, – быстро ответил Клим, старательно раскуривая сырую сигарету.
Они опять помолчали, подыскивая тему для разговора.
– Молодец ты, – сказал Клим, с неприкрытым интересом глядя на часы «Breguet», которые отливали холодной сталью на руке Геры. – Такую жизнь себе устроил!
Гера почувствовал себя неловко и сунул руку с часами в карман пальто, но тем самым невольно приподнял обшлаг рукава, под которым обнажилась безумно дорогая запонка «Patek Philippe».
– Да брось ты! – поморщился Гера. – О какой жизни ты говоришь! Богатство быстро приедается и уже не волнует так, как на первых порах.
– Ну да, конечно, – ответил Клим голосом человека, которому не просто приелось богатство, а который обожрался им.
– Все познается в сравнении, – добавил Гера, ужасаясь тому, как фальшиво звучат его слова, хотя он произносил их совершенно искренне. – Нужно время, чтобы понять: счастье – это нечто иное, чем деньги.
– Это ты здорово сказал! – признал Клим и, кинув окурок под ноги, тщательно размазал его по жирному полу.
– Тебе, конечно, странно это слышать, – произнес Гера, чувствуя, что с каждым мгновением ему становится все труднее говорить. – Но у меня в жизни не было счастливее того времени, когда мы сигали с тобой с вышки, и не чувствовал лучше запаха, чем выхлоп Скунса.
Клим с пониманием кивнул, мол, наверное, в твоих словах есть резон.
– И потому ты здесь? – спросил он, склоняясь над мотором.
– И потому тоже…
Тут Гера хлопнул Клима по плечу и решительно сказал:
– Ну, ладно! Хватит! Мой руки и поехали!
– Куда? – удивился Клим.
– В аэропорт. Там нас ждут вертолет и съемочная группа. Выполним наш коронный номер.
Клим медленно выпрямился и с удивлением посмотрел на Геру.
