неудачно. Вор оказался крепким парнем и сломал тебе шею. – Алеша сделал паузу, чтобы суть предложения дошла до пленника. – Если такой вариант тебе нравится больше, – скажи. Вот моему другу он явно больше нравится!
Салават энергично кивнул и встряхнул «секьюрити», как тряпичную куклу.
– Может, я ему сначала шнифт выну? – спросил он с надеждой.
Согнутый толстый палец потянулся к охранникову веку.
«Секьюрити» отдернул голову.
– Ладно, – быстро сказал он. – Пусть будет по-вашему.
– Будет только по-нашему, – заметил Алеша. – Ну что, первый вариант или второй?
– Первый.
– Вот и хорошо, – кивнул Шелехов. – А теперь внимательно посмотри на моего друга…
Салават оскалил крупные желтые зубы. С некоторой натяжкой это можно было назвать улыбкой. Наверное, похожая улыбка была у питекантропов[1]. Или гигантопитеков[2].
– Бывает так, что люди сначала говорят одно, потом, по забывчивости, другое, – заметил Алеша. – Мой друг обычно следит за тем, чтобы такие забывчивые больше не разговаривали. Чтобы им
«Секьюрити» буркнул что-то утвердительное.
Алеша кивнул. Он чувствовал себя персонажем кинобоевика. Правда, от кинобоевика не воняет блевотиной.
– А ваши документики? – спросил лейтенант, пристально глядя на Салавата.
Татарин ухмыльнулся и протянул ветеранское удостоверение. Милиционер покрутил его в руках.
– А паспорт есть?
Салават порылся в кармане и извлек на свет засаленный документ советского образца. Лейтенант полистал, хмыкнул.
– Это мой телохранитель, – не выдержав, вмешался Алеша.
– Телохранитель? – милиционер оживился. – Попрошу предъявить оружие.
– Во! – внушительный кулак Салавата возник перед носом лейтенанта. Тот отшатнулся от неожиданности.
– Я имел в виду то, что сбоку у тебя выпирает! – рявкнул лейтенант.
Салават ощерился, полез за пазуху и вытянул плоскую фляжку.
– Спирт, – сообщил он. – Налить, начальник?
– Мусульманин? – задал встречный вопрос милиционер.
Салават важно кивнул.
– А спирт, значит, пьешь?
– Не-а, – Салават ухмыльнулся. – Это для дез-ин-фекции!
Выговорив трудное слово, татарин усмехнулся еще шире, довольный собой.
– Ну-ну… Значит так. Все быстренько вышли. А ты, Шелехов… м-м-м… господин Шелехов – останьтесь.
Присутствующие, «секьюрити», второй милиционер, тот, что в форме, Салават и менеджер гостиницы покинули номер.
– Жучки в номере есть? – деловито спросил лейтенант.
– Не проверял, – ответил Алеша. – А должны быть?
– Не обязательно. – милиционер полистал иностранный паспорт Алеши, переливающийся отметками виз. – В Великобританию по какой надобности ездите?
– Я там учусь.
– Понятненько… Покойному Игорю Алексеевичу Шелехову вы, часом, не родственник?
– Сын.
– Угу, – лейтенант помолчал немного, погладил лысеющую голову. – Ищут вас, господин Шелехов, – сообщил он. – Очень хочут с вами потолковать.
– Хотят, – сказал Шелехов.
Малорослый помятый милиционер в чине лейтенанта в осыпанном перхотью пиджаке не внушал ему особого уважения.
– Чего?
– Не хочут, а хотят, – учительским тоном произнес Алеша.
Он чувствовал, что милиционер тоже не испытывает к нему особого уважения.
– Хотите, чтоб без неприятностей? – неожиданно предложил лейтенант.
– Кто меня ищет?
Лейтенант молчал, задумчиво разглядывал собственные ногти.
Алеша тоже решил подождать.
Лейтенант вздохнул, взял листок бумаги:
– Подписки брать с вас не буду, раз вам в Англию ехать, – многозначительно произнес он. Взял ручку и нацарапал на бумажке три цифры, подумал немного и переправил двойку на единичку. Еще чуть-чуть подумал и добавил «$». Пододвинул к Алеше.
Тот молчал вытянул из бумажника две сотни.
– Кто меня ищет? – еще раз спросил он.
Лейтенант небрежно сгреб доллары, смял и сунул в боковой карман пиджака.
– С номера не съезжать, – сказал он громко. – Вас вызовут.
И удалился.
– Все чисто, никаких клопиков, – сообщил Уж, пряча детектор в сумку. – Иди спать, Салаватик. Я покараулю. И ты, Алеша, ложись давай. Утро вечера мудренее.
– Момент! – Шелехов откинулся на спинку стула.
Компьютер тихонько жужжал.
– Лейтенант Туреньков, – через несколько минут сообщил Алеша. – Заместитель по оперработе второго районного отдела милиции. Уголовный розыск. Двое детей. Разведен. Платит алименты. Тридцать три процента. Как думаешь, отдаст он шестьдесят шесть баксов бывшей жене?
– Где ты это выкопал? – поинтересовался Уж. – В бухгалтерии?
– В налоговой. Туреньков, видишь ли, подрабатывает охранником в магазине «Витязь». За сто рублей в месяц.
– Сто – это по-белому, – уточнил Уж. – Лучше бы ты Сурьина пробил, чем этого бедолагу-мента.
– Сурьин – это не налоговый департамент, – сказал Алеша. – У него защита серьезная. Но ничего, подберемся и к Сурьину.
Глава пятнадцатая
Весь следующий день Алеша проторчал в сетке. Вылез – и обнаружил, что уже темнеет. Есть такое похабное свойство у Интернета – время жрать.
– Салават?
– Ай? – Татарин в соседней комнате тоже пялился в экран. Телевизионный.
– У нас пожрать чего есть?
– А как же! – квадратный силуэт, увенчанный бритой башкой, возник в дверях. – На! – Салават протянул Шелехову завернутый в лепешку шмат мяса, жирной баранины. – Хот-дог по-татарски! – заявил он, осклабившись. – Покушай немного, ужинать тебя Бессон будет. Звони ему.
– Позвони сам, ладно? – Алеша вгрызся в татарский «хот-дог», параллельно сворачивая компьютер.
Нет, день все-таки не зря прошел. По косвенным выяснили, какой банк в Ширгороде – сурьинский. Лезть туда, конечно, не стали, зато Паладин и Грендель, очень продвинутый хакер из той же банды, сообща придумали нехилую примочку. Но чтобы ее реализовать, нужно было, чтоб Сурьин перевел хоть пару долларов на контролируемый счет. А это уже была проблема Шелехова.
В ресторанчик Бессонов и Алексей пришли вдвоем. Салавата оставили снаружи: наблюдать.
