– Ты – умная девочка, – совсем тихо проговорил Бессонов. – Боишься, что у тебя будут проблемы? Не бойся. Мы умеем решать проблемы. Тем более, никто не узнает. А за все интересное я заплачу. Договорились?
– Д-договорились… – пробормотала ресторанная девушка, и Бессонов убрал руку.
– Это правда, что вы – из Кургана? – спросила Мальвина.
– Допустим.
– Тогда ладно, – проговорила девушка с облегчением. – Наша братва курганских очень уважает!
– Есть за что, – одобрил Бессонов братву областного центра Ширгорода.
– Говорят, вас наши, ну, гостиничные, обнести хотели, так вы их так отмудохали…
– Отмудохали – неприличное слово, – заметил Бессонов. – Но ты продолжай, детка, продолжай…
– К администратору мужик приходил, с крутой ксивой. Хотел, чтобы вас в другой номер перевели…
– Зачем?
– Ну ты наивняк! – ресторанная девушка покачала головой. – Где прослушка установлена!
– Откуда знаешь?
– Про прослушку?
– Про перевод.
– Ксенька слыхала. Она под дверью слушала.
– Молодец, Ксенька! Пусть возьмет с полки пирожок.
– А я? – Мальвина состроила жалобную мордочку.
– А ты сама купишь, детка. А теперь, глянь осторожненько: пацан со свастикой в ухе тебе знаком?
– Ага! – кивнула Мальвина. – Он – моя охрана.
– Ишь ты! Ты такая крутая, что с охраной ходишь? – Бессонов усмехнулся.
– Да нет! Он токо за порядком присматривает. Чтоб девочек не обижали, ну, чтоб дурь чужие не толкали.
– А своим, значит, можно?
– Ну ясное дело!
– А под кем он ходит, твой охранник?
– Под «тиграми».
– А это еще что за зверьки?
– Охранное предприятие «Красный тигр».
– Любит братва красивые слова!
– «Тигры» – не братва. Ну, не совсем братва. Там, ну… – Мальвина замялась.
– Ладно, ладно, – успокоил Бессонов. – Сами пробьем твоих «тигров». Что еще скажешь, детка?
Ресторанная девушка шевельнула голыми плечиками.
– Про вас больше ничего не слыхала.
– Тогда вот тебе приз и беги, детка, нам с Алексеем поговорить надо.
– Что скажешь, Леха? – спросил Бессонов минутой позже. – Нами уже интересуются.
– Меня это не удивляет, – заметил Шелехов. – А девочка – умница.
– Угу, шустрая. Вот тебе еще работка: выяснить, что это за «тигры» такие.
– Это я вам и так могу сказать. – Алеша улыбнулся. – ООО «Красный тигр». Учредители: Союз ширгородских банкиров «Росинвест», Общественный комитет «Развитие» и национал-коммунистическая партия.
– Откуда знаешь?
– Все указанные структуры контролирует наш знакомый, Руслан Васильевич Медведев. Кстати, попался мне один документ никитский, где указано, что деньги за шесть ГМ-94 для ООО «Красный тигр», предназначенные для охраны порядка во время партийных мероприятий, не переведены в срок, о чем упомянутому ООО следует напомнить.
– ГМ-94? Ого! Неслабые у них демонстрации!
– А что это, ГМ-94? – поинтересовался Алеша.
– Гранатомет. Магазинный, компактный, с помповуху размером… Отличная вещица! Сам бы взял пару штук… Для охраны порядка. Так-так… Значит, у господина Медведева – своя армия. Надо полагать, и у господина Сурьина тоже что-то подобное имеется?
– Наверное. Но мне пока не попадалось. У Сурьина все поглубже закопано.
– Ничего, – Бессонов похлопал Алешу по плечу. – Ты раскопаешь, я уверен.
– Ну не совсем я… – заскромничал Шелехов.
Глава шестнадцатая
Хлебалов приехал в Ширгород после обеда. Остановился в своем особняке, двухэтажном доме на берегу Юри. С трех сторон особняк был огорожен белой каменной стеной. Со стороны реки стены не было, а был пирс, по которому расхаживали охранники в красивой черной форме «речной инспекции». Кроме формы, впрочем, охранники были укомплектованы модернизированными «калашами». Такие же бойцы контролировали «приусадебный участок» и подходы к ширгородской резиденции Хлебалова, то есть расположенный слева детский санаторий и расположенный справа пансионат Краснянского нефтеперегонного завода. Охранников, по случаю приезда хозяина, было много. Больше сотни. Постоянно же в особняке обитало четверо. И по двое – в санатории и пансионате. Санаторское начальство не возражало: охранники вели себя скромно, к детям не приставали, зато посторонних отваживали на счет раз. Что же касается пансионата, то там согласия администрации не требовалось. Да и сам особняк был возведен на земле, еще с совковых времен числящейся за пансионатом.
Сразу по приезде Хлебалов связался с Сурьиным и договорился о встрече. Местом ее был выбран дорогой загородный клуб, принадлежавший ширгородскому вору Турику. Турик был самостоятельным, подвизавшимся в игорном бизнесе паханком. У Турика, как доложили Хлебалову, недавно были терки с ООО «Красный тигр». С «тиграми» Турик тягаться не мог, уступил, но зуб на них поимел, следовательно, опасаться того, что Медведев узнает о встрече своего «союзника» с «врагом номер один», не стоило. Впрочем, «высокие стороны» приняли все возможные меры предосторожности.
Один из «герцогов» Ширгорода, Лев Никитич Сурьин был невысокого роста, полный, кудрявый, лысеющий мужчина с розовыми губами и налитыми щечками. Вид у него был донельзя добродушный, но Хлебалов внешностью Сурьина не обманывался. Этот толстячок сумел переиграть Медведя в кремлевских коридорах, а это потруднее, чем завоевать авторитет в ширгородском криминальном мире. Впрочем, на отсутствие авторитета в криминальных кругах Лев Никитич тоже не жаловался.
По знаку хозяина охранник положил на стол дипломат и открыл его.
– Половина, – сказал Сурьин. – Как договаривались. Против наличных нет возражений?
– Ни малейших.
– Пересчитывать будешь?
– Лев Никитич!
Сурьин издал короткий смешок.
– Твой ход, – произнес он.
– Можете забирать девчонку, Лев Никитич. Она уже здесь… И, Лев Никитич, поймите меня верно. Девчонка стоит намного дороже двух лимонов…
– Я понимаю, – кивнул Сурьин.
– И я бы просто подарил ее вам, если бы не временные… обстоятельства.
– Я в курсе ваших взаимоотношений с Филином, – сказал Сурьин.
Осведомленность собеседника неприятно удивила Хлебалова, но следующие слова Сурьина сгладили неприятное ощущение.
– Твоя поддержка, Николай Григорьевич, стоит значительно дороже двух миллионов долларов. Особенно если до определенного времени мы не станем ее афишировать. А мы ведь не станем, а?
– Разумеется, – охотно согласился Хлебалов. – Можете на меня рассчитывать.
Сурьин кивнул.
– И еще один незначительный момент, – произнес он и вынул из кармана пиджака аккуратно сложенный листок бумаги.
– Прочти, Николай Григорьевич.
