находился в середине, но ближе к главным воротам метров на сто-двести. Зона, которую мне отвели для прогулки, занимала от силы двадцатую часть от общей территории. Слева, окруженное двумя рядами колючей проволоки, возвышалось серое строение из бетонных блоков. Венчала его черная металлическая труба на растяжках, из которой струился беловатый дымок. Окон и дверей в строении я не увидел. Вокруг него, по периметру, двигались охранники. Рядом с «промзоной», как я назвал это строение, жались друг к другу три фанерных модуля, в которых, возможно, проживали «химики», хотя ни одного человека рядом с ними я не увидел. Дорожку, ведущую от клумбы в «спальный район», пересекал невысокий заборчик, рядом с калиткой стоял охранник. Двое мужчин — один в белом халате, а другой в костюме, вышли из калитки, показав охраннику документы.
Значит, «промзона» вместе с модулями «химиков» отделена от казарм охранников, и контакт невозможен.
Почти каждую свою версию я привык перепроверять и не спеша пошел к калитке. Пока я шел, охранник, казалось, не замечал меня, но едва я прикоснулся рукой к калитке, как он тотчас повернулся лицом ко мне и, вскинув автомат, с бесстрастным лицом направил ствол мне в лоб.
— Назад!
Ага, подумал я, все-таки предупреждает. Это намного лучше, чем если бы он сразу выстрелил.
Я не стал усугублять свой эксперимент и, развернувшись, пошел обратно. Когда я выходил из машины, вспоминал я, у калитки, на другой стороне, стояла группа людей в белых халатах. Они смотрели, кто приехал на «Ниссане». Может быть, это был обеденный или, скажем, производственный перерыв, когда им разрешается выйти из «промзоны» и подойти к забору.
Я пошел по дорожке, идущей вдоль забора, отделяющего жилые модули «химиков». Вообще-то, здесь я не имел права ходить, но коль рядом не было ни охранников, ни Деда, ни Рэда, то почему бы не рискнуть?
Забор низкий — препятствие для дошкольников. Перед ним, с моей стороны, плотные кусты. Если была бы ночь, то перемахнуть на ту сторону — раз плюнуть.
Очередной пост преградил мне дорогу. Охранник, плавящийся на солнцепеке, бродил между припаркованных автомобилей — синим автофургоном, серебристым «Ниссаном» и многочисленных «легковушек». Увидев меня, молча вскинул автомат.
Я поспешил развернуться. Круто их поднатаскали. Без лишних разговоров — выстрел в лоб.
Рэд сказал мне, что я буду дежурить на выносных постах. Что это значит? За пределами зоны, на ее дальних подступах? А почему не на территории зоны? Или здесь доверяют только охранникам со стажем?
Я вернулся к клумбе, посмотрел на «промзону» и увидел, что мимо охранника к жилым модулям идет группа мужчин в белых халатах. Человек десять. Молча, опустив головы, словно их вели под прицелом оружия, они плелись по дорожке. Последнего, кто замыкал группу, я сразу узнал. Гурьев!
Охранник, увидев, что я начал быстро ходить вокруг клумбы, как зверь в клетке, уставился на меня, нервно клацая прицельной планкой автомата. Я не мог крикнуть Гурьеву — неизвестно, к чему бы этот окрик мог привести. Я кашлял, плевался, шаркал ногами, но «химики» не смотрели в мою сторону. Проклятие, какой редкий шанс встретить знакомого человека, и он уплывает из моих рук!
Я остановился, сел на землю и уставился на охранника. Ну, жаба пучеглазая, подумал я, сейчас будем играть в глазелки.
Увидев, что я не предпринимаю больше никаких действий, охранник потерял ко мне интерес и стал бродить вдоль забора. Как только он отвернулся, я, словно пружина, которую накрутили и кинули на стол, подскочил, одновременно подняв руки вверх. Такой пируэт нельзя было не заметить даже краем глаза.
Гурьев посмотрел в мою сторону и, не узнав в первое мгновение, снова уткнулся взглядом себе под ноги. Я в сердцах врезал кулаком по ладони. Но Гурьев снова вскинул голову, замедлил шаги, остановился, повернулся ко мне лицом.
Охранник пылил ногами между нами, поглядывая по сторонам. Нас с «химиком» разделяло не более пятидесяти метров, но это было слишком много, чтобы быстро и негромко обменяться словами. Мы стояли и смотрели друг на друга, не зная, что делать дальше. Его глаза молили о помощи. Боль, тоска, страх застыли в них.
Он не мог долго стоять — кажется, «химики» пользовались еще меньшей свободой, чем охранники вне служебного времени, и, все еще глядя на меня, сделал робкий шаг вперед, словно спрашивая: то ли я делаю?
Я вдруг вспомнил о записной книжке и ручке, вынул их из нагрудного кармана, вырвал листок и быстро написал на нем то, что мог придумать в первое мгновение:
«ЖДУ ВАС ПОЛЧАСА СПУСТЯ ПОСЛЕ ОТБОЯ В КУСТАХ, КОТОРЫЕ НА 100 М ПРАВЕЕ ВАС».
Охранник снова уставился на меня. Я сел, незаметно скрутив листок на манер папиросы и, зажав его между пальцев, поднес к губам. Охранник не отрывал от меня взгляда. Я «покурил» еще немного. Гурьев медленно брел по дорожке. Черт возьми, куда его несет! Я опустил руку вниз, делая вид, что тушу окурок о камень, и незаметно затолкал первый попавшийся камешек в «папиросу», загнул края бумаги. Долетит, подумал я, взвесив свой снаряд на ладони.
Гурьев, кажется, понял, что я хочу сделать, остановился и вприсядку стал завязывать шнурки. Охранник начал пасти его. Я быстро осмотрелся по сторонам. Кажется, поблизости никого.
Я несильно размахнулся и запустил камень в обертке через забор. Не дожидаясь, пока тот приземлится, быстро пошел по дорожке к своему модулю. Через десять шагов остановился и оглянулся. Охранник провожал меня взглядом. Гурьев за его спиной лихорадочно заталкивал записку в карман брюк.
14
При входе в модуль я едва не налетел на Рэда. Широко расставив ноги и сунув руки в карманы, он стоял перед молодым охранником и не очень приятно улыбался.
— Ситуация изменилась, — говорил охранник Рэду. — И я плевал на ваши порядки.
— Ты подписал договор, — пророкотал Рэд.
— Твой договор — бумажка, которой нельзя воспользоваться даже в сортире! — Охранник сжал кулаки. На его оголенной груди подрагивала кожа — в том месте, где билось сердце. Кулончик на черном шнурке раскачивался, словно маятник Фуко.
— А вот это ты напрасно. Мужчина должен отвечать за свои слова и поступки, — ответил Рэд, взглянул на меня и пожал плечами, мол, не принимай близко к сердцу наши производственные споры.
— Я еще раз предлагаю тебе разойтись по-хорошему. Меня здесь все равно не удержишь. А будешь наглеть — я про ваше так называемое оборонное предприятие сообщу журналистам. Они разберутся, кто вы такие и чем здесь занимаетесь.
— А языком не подавишься, мальчик?
Охранник вместо ответа схватил Рэда за горло, подтолкнул к стене и, удерживая его на вытянутой руке, произнес:
— Слушай меня внимательно, дерьмо! Я не люблю, когда со мной такие шутки шутят. И слов на ветер я не кидаю. Будешь стоять на моем пути — придушу, как щенка. Хорошо меня понял, вождь краснокожих?
Рэд открыл рот, напряг шею, попытался выкрутить руку, но хватка у охранника была мертвой. Вдобавок он с короткого размаха ударил Рэда в солнечное сплетение.
Я прыгнул на охранника, наваливаясь на него корпусом, и он разжал пальцы, отступил на шаг от Рэда, но тотчас заехал мне кулаком по носу. Я не ожидал такого стремительного и точного удара, и на мгновение потерял ориентировку. Охранник обязательно бы добавил слева, но Рэд почувствовал свободу и двинул охраннику ногой в пах.
