строго перпендикулярно. – Тебе нужен этот разговор, Тарасов? К чему все это? Неужели ты думаешь, что я уйду из жизни, поверив в твою честность?
– Молчать, Вацура! – рявкнул Тарасов как настоящий полковник. – Спускайся вниз, открой милиции, но на порог не впускай. Представишься как старший оперуполномоченный уголовного розыска Елисеев – это мой старый знакомый, я его предупрежу… Ты меня внимательно слушаешь?
– Да. Я старший оперуполномоченный Елисеев.
– Скажешь, что вызвал опергруппу и до ее прибытия в комнаты никого не пропустишь… Ты слушаешь меня? Я перезвоню тебе минуты через три-четыре. Обращайся ко мне по званию и делай, что я тебе скажу.
– Ты ловкач, Тарасов, – усмехнулся я. – Может быть, ты и в самом деле хочешь мне помочь. Но ты вряд ли переубедишь меня в том, что это не твоих рук дело.
– Э-э-э… – протянул Тарасов. Кажется, я его озадачил. – М-да… Ну ладно. На месте поговорим. Действуй, как я сказал, и все будет нормально. И не играйся револьвером, не то нечаянно прострелишь себе палец.
Я устал быть самодержцем и опустил обе руки. Этот сукин сын вернул меня к жизни, как психолог из «Телефона доверия». Конечно, я очень наивно поступил, обвинив его в убийстве жены. Что я хотел? Чтобы он сознался? Никогда этого не будет, и мне придется притворяться, будто я разделяю его скорбь. В свою очередь Тарасов будет делать вид, что вроде бы тоже верит мне, но, конечно, знает, что я убил его жену. Во что потом выльется вся эта фальшивая обоюдная игра, не знаю, но тем не менее Тарасов давал мне шанс. Оттого, что я представлюсь оперуполномоченным Елисеевым, хуже мне не будет. Главное – держать милиционеров от себя на расстоянии, чтобы не успели отобрать оружие.
Я уже спускался по лестнице вниз, как в дверь постучали.
– Кто вам нужен? – спросил я.
– Милиция! Откройте! – ответил гнусавый голос, какой бывает у сильно простуженного человека.
– Встаньте, пожалуйста, под выбитым окном, – попросил я, вошел в столовую и осторожно приблизился к оконному проему.
На снегу топтались всего два человека, причем только один из них был одет в милицейскую форму. Второго я узнал по опухшему от водки лицу. Это был сторож Коля. У меня отлегло от сердца. От этих двоих можно было бы уйти и без помощи Тарасова. Что плохая водка с мозгами делает! – мысленно посетовал я. Стреляться надумал! Испугался трупа бабы и ментовской машины. Совсем себя уважать перестал!
– Вы хозяин дачи? – спросил лейтенант, придерживая шапку, чтобы она не свалилась с затылка в снег.
– Нет, – ответил я.
– Он с хозяином вчера приехал. Водитель той иномарки… Кхы-кхы! – подсказал сторож лейтенанту. – А хозяин вчера поздно вечером ушел.
– Вы сегодня ночевали здесь? – спросил лейтенант.
Я кивнул. Милиционер вел себя совсем не так, как я предполагал. Похоже, он ничего не знал про труп.
– Я участковый, – представился лейтенант. – Сторож видел, как ночью кто-то вылезал из вашего окна.
– Этой ночью? – уточнил я.
Коля отвел глаза и кивнул:
– Ага, этой. Третий час был. Я вышел на дорогу, думал обход совершить… Кхы-кхы!.. И заметил, что в окне кто-то маячит.
– Что ж вы не подошли сюда, не проверили? – закуривая, спросил лейтенант.
– Так… Куда я один пойду? Я в милицию пошел.
– Ничего не пропало? – спросил меня участковый. – Вы можете открыть, я посмотрю?
Разговор пошел совсем не по тому руслу, по которому я предполагал. Представляться сейчас старшим оперуполномоченным было не к месту и глупо. Тут кстати запиликал телефон. Я извинился и поднес трубку к уху.
– Ну, что у тебя там? – спросил Тарасов.
– Сторож утверждает, – громко сказал я, – что сегодня ночью кто-то вылез из окна на первом этаже. Вот участковый подъехал, интересуется, что пропало.
– И все? – с облегчением произнес Тарасов. – Фамилию участкового знаешь?.. Ну, дай ему трубку.
– Вас, – сказал я, опуская вниз руку с телефоном.
Участковый удивился и, придерживая шапку, потянулся к телефону.
– Лейтенант Грудников… Здравия желаю, товарищ полковник! Тут сигнал… Да про первый раз он… Я мог бы осмотр…
Тарасов постоянно перебивал участкового, не давая ему закончить фразу.
– Я понял, товарищ полковник. Мешать не буду!
Лейтенант отдал мне трубку, козырнул и, постукивая кончиками сапог о фундамент, сказал:
– Всего доброго!
Он повернулся и пошел к машине. Сторож собрался уже было пойти за ним, как я позвал:
