– Я уже выяснила, – произнесла она.
– Что?! – воскликнула Лора. – Это правда?! Кто он?!
– Арендатора зовут Эдди Кид.
Мы с Лорой переглянулись.
– Черт возьми! – с досадой произнес я. – Они захватили твоего отца в собственной машине! Это хуже. Пока ни одного следа!
– Мы должны поехать туда, – прошептала Лора. Ее глаза смотрели в никуда и были наполнены безумной отвагой – безумной потому, что поездка на Троодос была только лишь поездкой и ничем иным; результаты ее были бы соответствующими.
Алина наконец повернулась к нам.
– Я на экскурсию в Фамагусту не поеду, – сказала она. – Передайте гиду, чтобы утром меня не ждали.
Она взялась за лямки сумки, в которой лежал мой подарок, закинула их на плечо и подошла к тумбочке, на которой стоял телефон. Сняв трубку, она набрала номер.
– Меня зовут Алина, – представилась она кому-то. – В ближайшее время Гена Шматько появится в Мертвом городе, чтобы прибрать к рукам спрятанное в одной из гостиниц Фамагусты антикварное золото. Понимаю, что Шматько плюет на законы вашей дружбы и намерен втайне от вас сорвать выгодный куш. Потому готова сообщить вам место и время его появления в Мертвом городе…
– Что она говорит?! – с ужасом произнесла Лора, взглянув на меня. – Какое золото?
– …с условием, что вы возьмете Шматько с поличным и отдадите его мне. Буду ждать вашего человека сегодня до полуночи у бухты Святой Троицы…
Я с опозданием кинулся к Алине и ударил рукой по клавишам замыкателя. Но девушка отнеслась к этому спокойно. Она протянула мне трубку и поправила на плече лямки сумки. Я не пытался выяснить, кому она звонила, – все было понятно. Так долго и без пауз можно было говорить только с автоответчиком, номер которого был указан в письме Шматько.
– Ты просто больная женщина, – произнес я, все еще не в силах оторвать руку от клавиш телефона. – Ты страдаешь маниакальным синдромом. Зачем, скажи мне, зачем ты это сделала?
– Затем, – ответила Алина и, повернувшись, быстро вышла из номера.
Некоторое время мы с Лорой сидели молча и с таким видом, словно только что пережили большое несчастье.
– Мы потеряли порошок навсегда, – едва слышно произнесла Лора и вытерла глаза краем простыни. – Теперь братки будут настороже, они будут ждать Шматько в Мертвом городе, выставив все свои пистолеты. И мы своими пятью автоматными патронами ничего против них не сделаем.
Я вздохнул и сознался:
– И пяти автоматных патронов уже нет. Как, собственно, и самого автомата.
Лора подняла на меня глаза. Это были два полноводных озера, две переполненные плотины.
– Все, – прошептала она. – Мы проиграли. Отца уже не спасти… Что же делать? Надо что-то делать…
Она вскочила с кровати и кинулась к телефону. Я едва успел выхватить у нее из рук трубку.
– Никогда ничего не делай сгоряча, – посоветовал я, снова усаживая Лору на кровать. – Кому ты хотела позвонить?
– Исхаку, – ответила Лора, глядя сквозь меня. – Он богат. Он очень богат. Надо упасть ему в ноги и попросить в долг… Надо только выкупить отца, а деньги потом будут…
– Да погоди ты в ноги падать! – отмахнулся я. – Еще ничего страшного не произошло. То, что Алина наговорила на автоответчик, необязательно сегодня же попадет к браткам. И еще я хочу тебе сказать: даже если мы потеряли порошок, у нас остался в запасе еще один шанс.
– О чем ты говоришь? – уже почти без всякой надежды спросила Лора, опускаясь на подушку.
Я накрыл ее одеялом и погасил свет.
– Не уходи, – попросила она и нашла мою руку в темноте.
Мы лежали рядом, и я слышал, как девушка, прижавшись губами к моей шее, дышит тихо и неровно. Она, как и я, не спала.
– Кто ты? – прошептала она, и я почувствовал, как ее ладонь скользнула по моему лицу.
– Кирилл Вацура.
Я слышал, как девушка шевелит губами, повторяя мое имя.
– Тебе это имя не идет, – сделала она вывод.
– Так кажется. Просто ты привыкла к другому.
– Валерой звали твоего друга, о котором ты говорил?
Она перевернулась и легла на меня. Ее легкая тяжесть, мягкий прохладный живот были приятны, как тайский массаж.
– А хорошая компания подобралась, правда? – с иронией спросила Лора, продолжая, словно слепая, ощупывать мое лицо, хотя наши глаза уже привыкли к темноте и в комнате, освещенной луной, без труда можно было различить каждый предмет. – Ты – Кирилл Вацура. Дамира Осак – Эмина. Мизин – Гена
