кончик носа и, оголив подслеповатые глазки, уставилась в ту же сторону. Мизин раскрыл рот, как на приеме у стоматолога, и глупо засмеялся, издавая звук «гы-гы-гы». За моей спиной происходило что-то весьма любопытное, но когда я повернулся, то понял, что ожидал чего угодно, но только не этого.
По палубе в сторону рубки медленно шли капитан и Алина, друг за другом, строго в затылок. Правая рука девушки была вытянута в сторону капитанской головы, что придавало композиции из двух человек некую схожесть с поводырем и слепым, правда, «слепая» – Алина – крепко сжимала в вытянутой руке тяжеловесный револьвер с длинным стволом, который касался затылка «поводыря».
Потрясенные этим зрелищем, мы оцепенели. Дойдя до двери рубки, капитан замедленным движением, словно работал под водой в глубинном снаряжении, взялся за ручку и открыл дверь.
– Чего это она? – произнес Мизин.
– Обалдела девчонка! – пробормотал генерал.
– Вот вам и Пыжик! – с уважением в голосе произнесла Стелла и, не в силах оторваться от зрелища, спросила у меня: – Валера, а у нее с головой все в порядке?
В происходящее было трудно поверить, потому что до сих пор все нестандартные события с применением холодного или огнестрельного оружия происходили без массового зрителя. То, что проделывала Алина, напоминало кадры остросюжетного фильма. Обойдя капитана, она попятилась и взяла револьвер обеими руками, целясь ему в голову. Теперь Пыжик стояла к нам лицом, револьверный ствол поглядывал в нашу сторону, отчего опытный в обращении с оружием генерал почувствовал дискомфорт. Он взял под руки Дамиру и Стеллу и бочком стал сдвигать их ближе к барной стойке, куда взгляд револьверного ствола не мог достать. Однако дамы, не замечая в действиях Алины ничего опасного, начали дружно сопротивляться.
Тем временем капитан что-то сказал Лоре, стоящей у штурвала, тотчас гул мотора пошел на убыль и быстро затих. Яхта ощутимо сбавила скорость, ее нос опустился, вспенив воду, и судно, лишившись стремительного хода, стало доступно игре волн. «Пафос», как неповоротливый увалень, пошел враскачку и начал валиться с одного борта на другой. При очередном крене бокалы, стоящие на столе, сиганули вниз, покончив с собой, и у наших ног расползлась большая пузырящаяся лужа.
– Стоять! – крикнула Алина, заметив перемещение генерала с дамами, и, подняв револьвер над головой, выстрелила.
Дамира вздрогнула и вскрикнула.
– Вауу! – возопил Мизин, то ли поднимая руки вверх, то ли пытаясь закрыть ими уши. – Война, яшки- бляшки!
– Спокойно, – посоветовал генерал. – Не делайте резких движений. Все обойдется. – И успокоил: – Она просто сошла с ума.
Капитан с каменным лицом медленно шел к нам, одной рукой обнимая за плечо дочь. Не спуская с них глаз, Алина тыкала ключом с медной цепочкой в гнездо, пытаясь запереть рубку. Когда ей это удалось, капитан и Лора поравнялись с нами. Эдди встал впереди дочери, закрывая ее собой, и, едва разжимая губы, сказал всем нам:
– Делайте все, что она скажет… Это продлится недолго…
– Скажите, капитан, – пробормотала из-за моей спины Дамира. – А в какую страну она требует плыть?
– В Москву, – краем рта пошутил генерал.
– В Москву? – удивилась Дамира. – А разве Москва стоит на берегу моря?
Алина приблизилась к нам и встала в нескольких шагах, по-прежнему сжимая револьвер двумя руками. Ветер трепал ее серебристые волосы и сарафан, отчего он плотно облепил ее, выделив рельеф тела и нательного белья. Мне в голову пришло нелепое сравнение: мы, в меру молодые и красивые, смело смотрели в дуло револьвера, так же смело, как это делали борцы за свободную Италию в книге известной писательницы.
– Мне очень жаль, – произнесла Алина. – Но прежде чем вы сойдете на берег, с каждым из вас разберется полиция.
– Сегодня все помешались на полиции, – вполголоса произнес капитан.
– Капитан! – императивно заявила Алина. – Сейчас вы свяжетесь с патрульным катером и объясните, что на борту «Пафоса» совершено преступление.
– Валерий Васильевич! – обратился ко мне Эдди, чуть-чуть повернув голову. – Может быть, вы объясните девушке, что эту проблему мы с вами уже решили?
– Вам что-нибудь не ясно? – высказала усиливающееся раздражение Алина.
Капитан кашлянул в кулак и ровным голосом пояснил:
– К сожалению, моя радиостанция может связываться только по фиксированным частотам. Уцелело всего две кнопки: на пятьсот килогерц для сигнала бедствия и прямая связь с моей супругой в Штатах. Что вы предпочитаете?
– Probably, it is any virus, which induces desire to communicate with police, – размышляла вслух госпожа Дамира. – Can be, it is transmitted by a sexual way? How you believe, Stelle?[15]
Кажется, в сценарии Алины неувязка со связью не была предусмотрена. Девушка устала держать килограммовый «мастерпис» в вытянутых руках. Выискивая более удобную позу, она топталась перед нами, словно палуба была раскалена как сковородка. Сейчас она загонит всех в каюты, подумал я. Затем попытается с моей помощью отремонтировать радиостанцию, в худшем случае отправит в эфир сигнал бедствия. Полиция, встретив на борту вооруженную капитанским револьвером дамочку, в первую очередь арестует ее. Во вторую – меня. Потом начнутся очень долгие разбирательства.
– Вот что, – не справляясь с учащенным дыханием, произнесла Алина, опуская локти на перила. – Слушайте меня! Разберемся с каждым! Вас, капитан, я обвиняю…
В тот момент, когда все мы более всего хотели услышать слова Алины, откуда-то снизу донесся
