готовится к нашему вторжению. Наши послухи доносят: в Адрианополь стягиваются войска. Так что этот поход будет потруднее прошлогоднего. Будь моя воля, я бы вообще туда не совался. По договору у нас с империей – мир.
– Войско должно воевать, – возразила Элда.
– А то мы этой зимой плохо повоевали! Можно идти на восток. Можно придавить печенегов. Можно двинуть на запад… Да куда угодно! Византия нам сейчас не по зубам. Таково мое мнение.
– Святослав считает иначе.
– Потому что ему зудит в уши Калокир. Потому что до сих пор князь не знал поражений…
– Скажи ему об этом.
– Говорил.
– Значит, плохо говорил.
– Плохо или хорошо – его дело. Он – князь. И он действительно великий полководец. Может, ему и виднее, – заключил Сергей без особой, впрочем, уверенности.
– Может быть. Но мы говорили о твоей жене. Ты хочешь ее вернуть?
– Интересно, как по-твоему я могу забрать ее из византийского монастыря?
– А ты хочешь? – строго спросила Элда.
– Сам не знаю…
– Узнаешь – скажи.
– И что будет?
– А то, что я сама всё сделаю. Даже денег твоих не возьму.
– Как же ты это сделаешь?
«Баба есть баба, – подумал Духарев. – Хочу – значит так должно быть. Независимо от реальных возможностей».
– Посмотри на меня, Серегей! – потребовала Элда.
Духарев посмотрел.
– Что видишь?
– А что ты хочешь от меня услышать?
Напротив Сергея сидела не молодая уже нурманка. Толстые, пшеничного цвета косы уложены так, чтобы удобно накрывать шлемом, лицо почти мужское, обветренное, суровое. Шрам на щеке. Еще один – на лбу. Не женщина – воин.
– Хочу услышать: веришь ты мне или нет?
– Допустим, верю.
– Тогда скажи: вернуть тебе жену?
Духарев усмехнулся. Чисто нурманская простота.
– Что ж, верни, – сказал он, больше в шутку, чем серьезно.
– Договорились.
– Интересно, как…
– Мое дело, – отрезала Элда. – Теперь о твоей второй жене…
– Она не была моей женой! – перебил Духарев.
– Пусть так. О твоей убитой наложнице. Не дело воину такое спускать. Уважать перестанут.
– Не перестанут, – буркнул Духарев.
– А я говорю: спускать нельзя. Ты должен найти убийц и наказать примерно!
– Элда! В этой стране тысячи богумилов! Предлагаешь их всех перебить?
– Всех можно и не убивать, – рассудительно заметила Элда. – Поймать десяток-другой, допросить, как положено. Кто-нибудь наверняка проболтается. Это же смерды, рабы… Они языки за зубами держать не умеют. Времени у тебя – месяц. Пока твой князь в поход не отправится. Так что не жди, действуй.
– Может, ты и права, – согласился Духарев. Но предпринимать ничего не хотелось. Зачем? Людомилу не оживишь. Сладу не вернешь. Ничего хорошего из такого расследования не выйдет. Только плохое. С другой стороны, хуже, чем сейчас… Вряд ли.
– Ладно, – без особой охоты сказал Сергей. – Будь по-твоему.
– Вот и славно! – Элда улыбнулась. – Завтра и начнем.
– Начнем?
– Конечно, я – с тобой. До похода – месяц. Да мои хузары за месяц совсем обленятся.
Жизнь – интересная штука. Иногда достаточно лишь принять решение – и жизнь тут же подкидывает что-нибудь важное.
Духареву не пришлось ждать утра, чтобы начать. То, что он искал, само постучало в дверь.
И оказалось, что предчувствия его не обманули. Все оказалось намного хуже, чем можно было предположить…
В дверь негромко стукнули.
– Батька, – раздалось с той стороны. – Тут к тебе наш бывший пришел. Поговорить хочет.
– Что еще за наш бывший? – удивился Духарев.
– Дужка!
– Кто?! – Духарев аж подскочил. – Ну-ка сюда его быстро! Бего-ом!
– …Вот так всё и было, – завершил Дужка. – Уж прости, воевода, что не сберег. Много их было. Сам бы рядом с ней лег, но подумал: надо тебе рассказать.
– Правильно подумал, – одобрил Духарев, посмотрел на Элду. – Вот такие дела, дочь Эймунда, – сказал он по-нурмански. – Ни к чему нам теперь богумилов трясти. – И, по-русски: – Значит, говоришь, варяги…
– Один варяг, – уточнил Дужка. – Сулеем его звали. И еще один из ясов, тех, кого Святослав на киевское порубежье подселил. Но про этого выспросить трудновато будет. А вот Сулей варягом был. Сам-то я вызнавать не стал. Да мне, может, и не сказали бы, кому он служил. А от тебя, воевода, скрывать не будут.
– Это точно, – согласился Духарев. – Ты мне вот что скажи, Дужка: беда прошлым летом случилась. А ты мне об этом только сейчас сказал. Почему?
– Не успел, батька, – виновато ответил Дужка, не заметив даже, что оговорился: назвал Духарева батькой, будто всё еще его дружинник. – Я ведь в Переяславце был, с полоцкими. Как узнал, что ты в Преславе, сразу поспешил. Но не успел.
– Ничего. Дурные вести всегда приходят не вовремя.
– Почему – дурные? – спросила Элда. – Это же след зверя.
– Потому что я не люблю охотится на тех, с кем ел из одного котла, – угрюмо произнес Духарев. – Не люблю, но – должен. Пойду скажу Стемиду, чтоб насчет Сулея вызнал. Барсук, он ведь всех киевских варягов знает…
Когда воевода вышел, Элда спросила:
– Дужка, ты у полоцких – как? В дружине или просто в дружбе?
– Клятвы не давал, – ответил бывший духаревский гридень.
– А мне снова послужить не хочешь?
– Послужу, коли возьмешь, – подумав, ответил Дужка.
– Возьму. Есть у меня для тебя особое дело…
Стемид выяснил.
И то, что он выяснил, было худшим из того, что мог предположить Сергей.
Глава вторая,
Из Константинополя прибыла флотилия торгового гостя Мышаты Радовича. Духарев об этом узнал не сразу, поскольку жил в Преславе, а Мышата пришел в Переяславец.
Узнав, велел Стемиду в течение пяти дней перевести дружину к Доростолу, а сам с охранной сотней поскакал в Переяславец. Едва не опоздал. Мышатины приказчики уже заканчивали погрузку. Еще пара дней – и караван ушел бы в Византию.
Но сам Мышата погрузкой не занимался. Все финансовые вопросы он уже решил и теперь отдыхал в небольшом поместье, подаренном ему Святославом. Прежде поместье это принадлежало булгарскому кмету,
