прогулки. И вместо Майа взорам хоббита и его спутников предстали блистающие шеренги эльфов.
Прославленные воители надвигались молча, сплошной стеной. В серебряных доспехах, с гордыми гербами и девизами на щитах – щитах, что видели, наверное, конец ратей самого Моргота в дни Войны Гнева…
Хоббиту казалось, что он узнает их – по описаниям в книге Бильбо. Все великие герои минувших Эпох, герои сражений с Морготом и Сауроном явились сюда потребовать от дерзких пришельцев сокровище.
Саруман громко, издевательски засмеялся.
– А, и ты тоже здесь, мастер Кэрдан! Что привело тебя сюда? Разве в твои годы участвуют в баталиях?
Ответом было молчание. Фолко заметил, что, хотя землетрясение немилосердно крошило и рушило все, вокруг отряда сохранялся островок спокойствия. В этом-то островке и стояли сейчас прижавшие спутников хоббита к морю эльфы.
Олмер вышел вперед.
– Ба! – глумливо усмехнулся он. – Сколько знакомых лиц!.. Ну что ж, мои почтенные, начинайте! Начинайте, и мы посмотрим, на сколько вас хватит!
Ему никто не ответил. Из эльфийских рядов свистнула меткая стрела, но, не долетев нескольких шагов до Короля-без-Королевства, бессильно упала наземь. Олмер вновь усмехнулся:
– А вот это у вас едва ли получится.
Однако Фолко видел – по затылку Злого Стрелка струилась кровь. Он без остатка использовал все силы, отпущенные ему, выигрывая время…
Хоббит сорвал покрывавшие Адамант тряпицы, до рези в глазах вглядываясь в неистовое сияние. Он попытался представить себе Дверь Ночи. Представить, как раскалывается купол серых небес и черные волны Таящегося за Пределом устремляются к нему, подхватывают – и несут… все дальше и дальше, к краю Великой Ночи…
Жар обжигал лицо. Адамант светился все ярче и ярче; хоббит уже ничего не видел, кроме яростного сияния, он тонул в его жестоких, обжигающих лучах…
А вокруг грохотало все сильнее и сильнее. Рассвет сменялся глубокой ночью. Там, у Эзеллохара, шел великий, невиданный еще в Арде бой, и схлестнувшиеся между собой Силы терзали плоть Мира, обращая его в Ничто своей мощью. Столбы пламени поднялись уже много выше гор, да и сами горы заметно оплывали, оползали, словно неистовый огонь пожирал их корни.
Смутные гигантские тени угадывались в дыму, белые молнии пронзали мрак, а в самом сердце тучи мелькала стремительная золотая искра, горящая словно настоящее маленькое солнце, и даже еще ярче.
Неудача Первого Лучника не обескуражила Перворожденных. Стрелы полетели градом, но тут вмешался Курумо.
– Есть один старый трюк, – нарочито громко объявил он, и с пальцев его потекло бледное пламя. – Совсем-совсем старый… совсем-совсем простой… но действенный!
Стрелы, что прорывались через незримую защиту Олмера, вспыхивали еще в полете. Саруман громко, издевательски захохотал.
Фолко, забыв обо всем, вертел в руках сияющий Камень. Ничего… ничего… ничего!..
И тогда сверкающие шеренги эльфийского войска двинулись вперед, словно услыхав некий беззвучный приказ. Тучей взмыли стрелы… некоторые миновали и незримый щит Олмера, и огненные молнии Сарумана.
Вскрикнув, схватилась за пробитую грудь Эовин. Доспехи не уберегли эльдрингов от смертоносной меткости лучших стрелков Арды. Был ранен в плечо Маэлнор, несколько стрел отлетело от брони Торина и Малыша…
Фолко с криком рванулся к упавшей Эовин и замер – жесткая рука Форве со страшной силой развернула его лицом к берегу.
– Если ты не откроешь Дверь – погибнет весь Мир! Выбирай быстро!
И хоббит повернулся. Перед глазами стояло лицо Эовин… из которого уже уходила жизнь.
Оэсси и Санделло в поте лица отбивали стрелы клинками.
Еще немного – и падут все. Олмер понял это первым.
– Вперед! – проревел он, взмахивая мечом. – Пока Фолко не открыл Дверь!..
Злой Стрелок первым сшибся с Перворожденными. Путь ему заступил темноволосый воитель – и тут внезапно зазвенел полный ненависти голос, исходивший из самого Черного Меча:
– А, Тургон Гондолинский! Долго же ждал я этой встречи! Наконец-то отомщу я за смерть создавшего меня!
Тургон отшатнулся, но поздно – черной молнией прямо в сердце ударил его Черный Меч, рассек доспехи, точно были они из легкой ткани, и выставил из спины Перворожденного окровавленное острие.
И началось.
Эльфы принца Форве скрестили оружие с воителями Ваниар. Гномы схватились с Нолдор, Санделло и Оэсси бились в центре, рядом с Олмером.
Черный Меч не знал преград. В руках Оэсси свистела ее легкая сабля, небрежно отшибая в стороны и ломая могучие, тяжелые клинки. Санделло, без щита, ловко орудовал кривым мечом с кольцами на обухе – кто-то из эльфов предостерегающе крикнул, указывая на них, – колец было ДЕВЯТЬ!..
И тут к грому взрывов, что доносились из-за Валимарских Гор, внезапно добавилось зловещее шипение. Негромкое, оно проникало в самую душу каждого из сражавшихся, наполняя их неосознаваемым, леденящим страхом…
Горизонт Моря Разлук внезапно окрасило алым. А затем на багровом фоне неспешно поднялись, как показалось, бесчисленные языки черного пламени.
Полоса этого пламени поползла на восток.
Фолко похолодел. Адамант дарил его взору невиданное. Почти ослепнув, хоббит тем не менее мог заглянуть сейчас за самый горизонт. И то, что он видел там, разум его отказывался понять.
На них двигались не языки пламени. Нет. Черная клякса Абсолютного Ничто расползалась по плоти Зачарованных Земель, пожирая их и превращая в себя.
Небесный купол лопнул. Звездное небо распорол гигантский меч. И из раны в Мир Валинора рвался упругий поток неведомой, чудовищной Силы… а чуть выше, над ней, хоббит увидел смутные очертания двух гигантских человеческих фигур… и одна из них была коронована трехзубчатой короной.
Землетрясение ровняло холмы, заставляя обезумевшие волны бросаться на истерзанный берег. Над Валимарскими Горами паутина белых молний внезапно охватила золотую искру, Великого Орлангура, – и Дракон низринулся с небес.
Объятый пламенем, он рухнул куда-то к Восточным Пределам Валинора…
– Кажись, все! – заорал Маленький Гном, отбивая очередной выпад.
– Ох и будет же нам от Махала! – в тон ему откликнулся Торин, нанося смертельный удар…
Эльфийские воители не щадили себя. Оно и понятно – смерть для них лишь краткий перерыв в бестревожном бытии. Они вернутся в Залы Мандоса… а потом, обретя новое тело, опять выйдут в Мир. Но даже эта запредельная отвага не могла сломить горстку бойцов. Саруман, дико хохоча, тратил последние силы – и посылаемый им огонь разил наповал.
– Фолко! Нет больше времени! – крикнул Олмер, не поворачивая головы.
Хоббит и сам знал, что времени больше нет. Он видел ползущее из-за Предела Мира всепожирающее Чудовище – не о таком ли говаривал Великий Орлангур? – видел Двоих в небесах… и понимал, что Золотой Дракон пал, отвлекая на себя всю мощь Валар, и что мгновение спустя эта мощь обратится на них.
Решение пришло само. Простое и в то же время – страшное. Имя запылало в сознании подобно пожару, и в следующий миг, развернувшись, Фолко направил всю силу Адаманта на врата Залов Мандоса. Губы хоббита прошептали только что вспыхнувшее имя:
– Феанор!
По несчастной земле прокатился тяжкий вздох. Сражавшихся подкинуло, многие не удержались на ногах. Там, где, по мысли хоббита, должны были находиться Залы Мандоса, к самому поднебесью взлетел
