– Итак, – подытожил он, – твоя главная задача – писать так, чтобы читатель к утру забывал, о чем он читал. А сверхзадача – способствовать дальнейшему отупению читателей. И потому в твоих фекальных текстах не должно быть никаких страданий, никаких душевных движений. Ориентируйся только на то, чтобы читатель бессмысленно пожирал твои экскрементные произведения, тупые и простые, как детские рифмованные считалочки. «Я сидел, читал газету. Кто-то выпустил ракету. Раз, два, три! Это, верно, будешь ты!» – вот образец стиля и информационной насыщенности твоих текстов! Ты должен выучить это четверостишие наизусть. И к следующей нашей встрече чтобы от зубов отскакивало! К работе приступить сегодня же! Чрез три дня ты должен показать мне начало нового романа.
– А зачем способствовать отупению читателей? – спросил Клим.
Артаусов резко склонился над его лицом, сузил змеиные глазки и помахал длинным, с распухшими суставами пальцем, похожим на грузинский чурчхел.
– А вот об этом тебе знать пока рано! Не то скоро состаришься и умрешь. Думай о работе. Думай о том, как больше выкакать текстов.
Клим чувствовал себя, как на разгрузке арбузов. Задачи летели в него с нарастающей скоростью, и он не успевал их осмысливать. Клим невольно вспомнил Ивана Михалыча и милицейскую жену, и тотчас в его душе отозвалась ностальгия. В маленьком поселке было так уютно и вольготно! И не надо было никуда спешить… Клим подумал, а не вернуться ли обратно, но Артаусов не дал ему поразмышлять на эту тему, положил перед Климом отпечатанный на принтере договор и велел подписать его без раздумий.
– Я покупаю у тебя все, что ты напишешь в ближайшие полгода, – сказал Артаусов, нацелив перьевую ручку прямо Климу в глаз. – Подписывай скорее, и я сразу дам тебе аванс.
Опасаясь, что может остаться без глаза, Клим взял ручку и склонился над договором. Документ был изложен таким сложным языком, что, даже трижды прочитав его, Клим ни черта не понял. Речь в нем шла о каких-то процентах, роялти, штрафных санкциях и всевозможных правах издательства. Чтобы не показаться Артаусову полным дураком, Клим поинтересовался:
– А какой аванс вы мне дадите?
– Две тысячи, – тотчас ответил Артаусов и небрежно кинул Климу кредитную карточку. – Разумеется, долларов.
У Клима так учащенно забилось сердце, что он испугался, как бы не стала подпрыгивать правая рука. Он немедленно подписал договор, чувствуя, как в голове начинает шуметь. «Вот это да!» – подумал он и склонился над кроссовками, делая вид, что завязывает шнурки. На самом деле он прятал от Артаусова неудержимо растягивающееся от счастья лицо.
– Этой кредитной карточкой ты сможешь расплачиваться в магазинах за продукты, одежду, технику, в общем, за все, что пожелаешь иметь. Я буду регулярно переводить на твой счет деньги. Ты ни в чем не будешь нуждаться. Главное, работай!
Клим взял кредитку липкой ладонью. Артаусов подвел его к двери и легонько подтолкнул в спину.
– Удачи!
«Я сидел, чинил ракету… – мысленно повторял Клим. – Кто-то навалил в газету… Как же дальше?» Он не помнил, как очутился на улице. В ноздри ворвался удушливый запах автомобильных выхлопов. В глаза нахально заглядывали рекламные щиты. Вокруг было шумно и суетно. На глаза Климу навернулись слезы. Он смотрел на мутные дома, машины и рекламные вывески и думал, что этот город покорился ему и начал платить ему дань за его талант. «Разве я мог мечтать об этом? – думал Клим. – Жизнь так круто изменилась, что меня чуть на части не разорвало!»
Ему неудержимо захотелось опробовать в деле кредитную карточку, и ноги сами собой занесли его в продуктовый супермаркет. Там было такое многообразие продуктов, что Клим ничего не смог выбрать, кроме бутылки водки для Кабана, заточенного в квартире.
– Еще что-нибудь будете брать? – спросила кассирша с добрыми и лукавыми глазками.
– А можно? – спросил Клим.
– Нужно! – рассмеялся благообразный, как Робин Гуд, охранник и подтолкнул к Климу тележку на колесиках.
Клим вернулся в торговый зал и принялся хватать с полок самые яркие упаковки и банки с неизвестным содержимым. Увлекшись, он набрал полную корзину. Какое чудо! С него никто не требовал денег, не надо было судорожно копаться в карманах. Кассирша лишь поиграла его кредитной карточкой и вернула ее – целую и невредимую.
Климу пришлось взять такси. Десять тугих пакетов заполнили заднее сиденье. Клим сел рядом с водителем. Он чувствовал себя необыкновенно хорошо. «Вся моя жизнь до сегодняшнего дня была прожита зря», – подумал он, поглаживая полированную поверхность кредитки.
В магазине электроники он купил себе маленький цифровой диктофон. Потом подумал и купил еще один. По пути ему попался «Макдоналдс», и Клим набрал целый пакет жареной картошки и гамбургеров. Сонный и подпухший Кабан долго перебирал покупки, тупо глядя на пестрые этикетки, и, лишь когда добрался до водки, немного пришел в чувство.
– Вот она, настоящая жизнь! – взволнованно говорил Клим, ходя кругами вокруг стола. – Открывай что нравится, ешь, пей! Ты когда-нибудь видел такое богатство?
– Говно, – сказал Кабан, попробовав средиземноморские каперсы по безумной цене, и сплюнул в окно. Потом он попробовал маринованные мидии в винном соусе, и его чуть не стошнило.
– Ты просто ничего не понимаешь в настоящей еде, – пытался убедить его Клим, гоняя во рту скользкий кусочек вареной виноградной улитки. Он пытался его проглотить, но мылкая субстанция всякий раз выбегала из горла и пряталась где-то под языком. В конце концов спазм так сжал его желудок, что Клим выскочил из- за стола и заперся в туалете. Вскоре туда же стал ломиться Кабан, уговаривая Клима выйти как можно быстрее.
Поужинали они водкой с черным бородинским хлебом.
– Пора за работу, – сказал Клим, когда почувствовал, что его начинает развозить, как снеговика на весеннем солнышке.
