хотя бы и на меня, – думал он. – Со злостью идти легче». Хуже всего было то, что промокли бушлаты. Они стали тяжелыми, и тело неприятно прело. Читаев изредка светил фонариком в карту. Только бы не сбиться с пути. «Кажется, все правильно. Идем вдоль хребта. И скоро должен быть еще один подъем».
Сколько они шли? С каждым шагом мысли, словно по кругу, возвращались к одному и тому же: «Сколько мы идем? Сколько мы идем?» Будто приноравливались к темпу шага. Мокрая щебенка гадко хрустела под подошвами: хруп, хруп, хруп… Сзади пыхтел Щекин, вконец измученный пулеметом. Впереди – широкая спина Курилкина, он по-прежнему идет как заведенный, легко перенося свое сильное, как у волка, тело. Вещмешок и автомат только подпрыгивают за спиной.
Читаев подсчитал. Они шли уже целых восемь часов! Странно, но это открытие не только не расслабило, а, наоборот, подстегнуло Читаева, он почувствовал прилив новых сил. Так бывает, когда при недомогании вдруг узнаешь, что температура у тебя под сорок, и это приносит некое протестующее облегчение.
Все чаще приходится останавливаться: надо ждать отставших. Щекин – тот сразу же падает на камни. Пока подтягивается хвост, есть две-три минуты передохнуть. Впереди всегда идти легче. Читаев и Курилкин на камни не ложатся и даже не садятся – чтобы не расслабляться.
– Пойду замыкающим, – говорил Читаев. Глаза его привычно считают людей. Солдаты идут, понурив головы. Даже самые выносливые на пределе. Кроме Цыпленкова два автомата несет Мдиванов – невысокий стройный кавказец. Братусь идет предпоследним, покачивается на полусогнутых ногах, цепляется руками за выступы, словно пьяный. Каждый шаг ему дается с огромным трудом, он продолжает идти уже не на усилиях воли, а на какой-то биологической способности организма самоисчерпать себя, прежде чем упасть замертво. Сзади идет Водовозов и время от времени подталкивает Братуся в спину. Эти толчки сотрясают его, и кажется, что вот-вот он потеряет равновесие и рухнет плашмя. Но Братусь делает более широкий шаг вперед. Он часто падает и не встает до тех пор, пока Водовозов не начинает трясти его и подымать. Тогда он с мученическими усилиями, безнадежно встает на колени, затем выпрямляется. Падает же он в обратной последовательности: сначала на колени, затем – пластом. Водовозов вымотался не меньше от этих безуспешных попыток заставить человека идти.
– Мешок с говном, – сообщает он таким тоном, что неясно, к кому это относится.
– Иди вперед. Будешь вести колонну.
«Впереди легче. Пусть очухается», – равнодушно думает Читаев.
– Братусь, какого фуя, ты почему в конце? Ты же был в середине колонны.
– Отстал, – хрипло выдавливает солдат.
– Я тебе сейчас выстрелю в жопу, и ты будешь чемпионом по бегу! – обещает Читаев.
Братусь останавливается, надеясь на передышку, но лейтенант безжалостно командует: «Вперед!» Минут десять солдат идет, спотыкается и беспрестанно падает и наконец валится замертво.
– Вставай, кусок говна, уевище! – Читаев зло ругается, хватает Братуся за шиворот.
– Все, не могу больше, лучше оставьте меня, – хрипит он.
– Мы говно после себя не оставляем! – Читаев резко дергает Братуся за воротник, рискуя оторвать его.
Колонна уходит вперед, и Читаев окликает последнего:
– Передай Водовозову, пусть остановится.
– Урод, пидор, чмо болотное! – Читаев коротко бьет в скулу.
Подходят Водовозов и Курилкин.
– Готов? – мрачно спрашивает Алексей.
– Заткнись!.. – Читаев снова наклоняется: – Вставай, падаль!
– Не могу… идти… Лучше убейте… – бормочет он нечленораздельно.
Читаев отпускает воротник.
– Товарищ лейтенант, разрешите?
– Чего?
– Я подыму его. Ручаюсь. Через минуту будет идти, – мрачно обещает Курилкин. – Я с ним по- свойски.
Читаев молча кивает, и они вместе с Водовозовым идут в голову колонны. Не сговариваясь, оба оборачиваются. Братусь уже стоит, прислоненный к скале, а Курилкин, крепко схватив его за грудки, бьет его по безвольному лицу – раз, другой… …Читаева уже несколько раз подмывало объявить привал, но он каждый раз заставляет себя прогнать эту мысль. Группа идет, и главное, идет Братусь.
Уже светало. Ветер усилился. Обледеневшая одежда хрустела и скрипела, словно была сделана из тонкой фанеры. Небо теряло свою вселенскую глубину и постепенно бледнело. И чем светлее оно становилось, тем больше Читаева разбирало сомнение: а в том ли направлении они идут? Когда же рассвело настолько, что стали различимы дальние серые скалы и такого же цвета лица его подчиненных, он приказал остановиться.
– Оставь вещмешок, – сказал Читаев Курилкину. – Слазим наверх, сориентируемся.
Они взобрались на гребень и залегли. Читаев достал карту, потом долго всматривался в бинокль. Перед ними лежала долина и горный хребет. Читаев оглянулся, снова посмотрел на карту и тихо выругался.
– Так и есть. Сбились.
Курилкин молча посмотрел на лейтенанта.
– Сбились, – повторил Читаев. – Мы сейчас находимся вот здесь. – Он ткнул пальцем в карту. – А надо быть здесь… Вот она, наша вершина. Мы вот с этой развилки пошли по другому хребту.
– Кажется, что рукой подать, – проговорил Курилкин без энтузиазма.
Читаев посмотрел на него. Глаза у Курилкина стали почти такого же багрового цвета, что и лицо. Отросшая щетина делала его старше.
– По прямой – километра три, а реально, считай, все пять.
Они спустились к группе. Люди лежали вповалку. Стало совсем светло, и Читаев мог разглядеть каждого. Сейчас все были очень похожими в одинаковых грязных бушлатах и таких же штанах. Кое-кто из молодых опустил уши от шапок, многие уже забылись в коротком сне. Читаеву это не понравилось: расслабились. А это самое опасное. Сам же он, наоборот, чувствовал нервное возбуждение. Подошел Водовозов.
– Кто разрешил спать?
Водовозов пожал плечами. Курилкин тактично отошел от офицеров и стал подымать спящих.
– Блуканул немного… Наша вершина там, за хребтом. Километров пять-шесть будет.
– Половина людей уже готовы, – мрачно отреагировал Водовозов. – Полный аут. Жопа с видом на горы.
– Ерунда.
Водовозов заметно сдал и, видно, с трудом сдерживался, чтобы не свалиться прямо здесь и забыться мертвым сном.
Читаев подозвал радиста. Подошел рядовой Вилкин, обреченно сгорбившийся под радиостанцией. Он стал снимать тяжелый короб, но не совсем ловко перехватил ремни и грохнул радиостанцию о землю.
– Осторожней, агрегат загубишь! – разозлился Читаев.
Вилкин включил радиостанцию и стал монотонно повторять:
– Нарзан-1, я – Нарзан-2. Прием.
– Ну, что?
– Не отвечают.
Читаев сам сел за радиостанцию. Проверил частоту, ток в антенне… Связи не было. Он приказал продолжать вызов и направился к подчиненным. Все уже были разбужены, сидели угрюмые и молчаливые.
– Осталось немного, собрались, пацаны, ощетинились, – повторил он, обходя солдат. – Сейчас быстро подкрепиться сухпайком. Через пятнадцать минут выходим.
– Ну, что? – спросил он, вернувшись к радисту.
– Ничего.
Читаев достал банку с рисовой кашей, стал выковыривать штык-ножом холодные смерзшиеся куски. «Не поймешь, что со связью. Наверное, расстояние».
