Давайте дождемся милиции.
– Мы не дождемся милиции по той причине, что ее никто не вызывал, – сказал я. – Ольге просто хочется продлить наслаждение своей властью над вами.
– Ты лжешь! – крикнула Ольга. – Я вызвала милицию! Она приедет сразу, как только откроют перевал! – Она повернулась к Виолетте: – Я вас умоляю, не идите на поводу у этого ненормального!
– Если это правда, – глухим голосом произнес Плосконос, – то я убью Марко.
– А я ему в рожу плюну! – поддержала Плосконоса Виолетта.
– А я его кастрирую! – пригрозила Кика и воинственно сжала в руке нож.
– Отдай ключ по-хорошему, – попросил я.
– Ключ!! – дурным голосом заорал Плосконос, и вены на его худой жилистой шее тотчас надулись. – Отдай ключ, сука!!!
Он вскочил на ноги. Стул с грохотом упал на пол. Вслед за Плосконосом из-за стола поднялась Кика, но пошатнулась, неловко махнула рукой и скинула на пол несколько бокалов. Раздался звон бьющегося стекла.
– Я с вами! – радостно сказала Виолетта, гася окурок в пепельнице.
Подчиняясь общему психозу, Лера тоже встала из-за стола, подошла ко мне и посмотрела на меня глазами человека, узнавшего некую великую истину.
– Не знаю, как вас благодарить, – прошептала она. – Я думала, вы лукавили, когда извинялись передо мной и говорили, что верите мне…
Кажется, она хотела меня поцеловать и для этого даже привстала на цыпочки, но ее оттеснил Плосконос, который вслед за Виолеттой выходил из-за стола, роняя на пол все стулья подряд. Попутно он сгребал засохшие бутерброды с рыбой и помидоры и комментировал: «Моральная компенсация… Моральная компенсация…» Кика на ходу допивала то, что оставалось в ее бокале, и роняла пустые бутылки. Грохот стоял неимоверный. В гостиной царил дух революции и возмездия.
Пустым, ничего не выражающим взглядом Ольга смотрела на происходящее.
– Что тут у вас? – неожиданно раздался низкий голос, и в дверях выросла фигура дворника.
– Очень кстати! – звонко сказала Виолетта. – Идемте с нами. Свидетелем будете. Так сказать, дополнительно.
– Подожди, – неживым голосом произнесла Ольга, глядя на дворника. – Зайди ко мне. На столе лежит ключ от мансарды. Принеси его сюда.
Кика первой вырвалась в коридор и, цокая каблуками, побежала по лестнице наверх. За ней, активно работая локтями, устремилась Виолетта. Когда я проходил мимо Ольги, она опустила глаза и стиснула зубы так, что обострились скулы.
– Ты горько пожалеешь об этом, – тихо произнесла она.
– Чего ты добиваешься? – не понял я.
Она промолчала.
Лера старалась не отставать от меня. Она снова почувствовала во мне надежного защитника.
– Марко!! – эхом прокатился по лестнице голос Кики. – Открывай, хватит дурака валять!
И вслед за этим – гулкие удары в дверь.
На лестнице меня обогнал Плосконос. Лицо его было перекошено от ненависти.
Мы с Лерой подошли к двери Марко в тот момент, когда Кика пыталась что-то рассмотреть в замочную скважину, а Виолетта стучала по двери своими тяжелыми перстнями.
– Полная тишина, – констатировала она, прижавшись к двери ухом. – Притаился.
Громыхая сапогами, на площадку поднялся дворник, повернулся и вопросительно посмотрел на Ольгу, которая по-старчески медленно шла по ступеням. Не дойдя до двери, она остановилась и посмотрела на меня.
– Ты настаиваешь? – спросила она.
– Да, да, настаиваем! – в один голос крикнули Кика и Плосконос.
Дворник, поймав взгляд Ольги, кивнул, приблизился к двери и вставил ключ в замочную скважину.
Мы все притихли. Признаюсь, у меня учащенно забилось сердце, словно я присутствовал на некоем мистическом ритуале.
Щелкнул замок. Дворник толкнул дверь и тотчас отошел к стене, чтобы освободить проход тому, кто хотел зайти первым.
Все смотрели на лежащего посреди комнаты Марко. Жирно блестела вишневого цвета лужа. Было так тихо, что слышались удары наших сердец да сопение Плосконоса.
Я переступил порог и зашел в комнату. Нет, это не кровь! Это гуашь, смешанная с клеем. Я приблизился к Марко и посмотрел на его затылок со слипшимися волосами.
– Эй, приятель! – сказал я. – Пора вставать.
Марко не реагировал.
Я присел перед ним и похлопал его по плечу.
– Концерт окончен, дружище! Нам уже не страшно!
