газонов и по щиколотку погружаться в грязные лужи. Садовница, почти невидимая в темноте, шла быстро и уверенно. Оставив позади себя несколько домов с темными окнами, она вдруг остановилась и прислонилась спиной к стволу старого клена.
Я замер, как обледеневший. Нас разделяло не больше пятидесяти метров, но садовница была глухой и не могла услышать, как я несколько раз неосторожно прошелся по луже. Что же тогда ее испугало?
Мы продолжали стоять. Я – имитируя неработающий фонарный стол, а женщина – под кленом на обочине дороги. Я видел, как она сняла с головы косынку и расстегнула верхнюю пуговицу телогрейки. «Может быть, ждет автобуса? – подумал я и тотчас сам себя опроверг: – Но там нет остановки!»
И тут я увидел, как плавно и почти беззвучно в проулок вырулила легковая машина. Марку я определить не смог, так как был ослеплен фарами. Оказывается, садовница ее и ждала. Шагнула на дорогу, повернулась к машине лицом. Я улучил момент и кинулся к ближайшему дереву.
Машина остановилась рядом с садовницей. Кто-то, пересекая лучи фар, метнулся к женщине и открыл перед ней заднюю дверцу. Раздался хлопок. Машина тронулась и, быстро набирая скорость, пронеслась мимо меня. Я провожал ее взглядом и чувствовал, как невольно отвисает нижняя челюсть. Это был черный «Мерседес» какой-то последней модели.
«Вот так! – мысленно говорил я с собой. – Наша садовница на «мерсе» разъезжает. Повар, наверное, на джипе «Паджеро». Конюх скорее всего на «Ягуаре». Только я, как дурак, на старой «шестерке».
Выскочив на дорогу, я во весь дух помчался к воротам усадьбы, рядом с которыми была припаркована моя машина. Князь запрещал въезжать автотранспорту на территорию усадьбы, и я хранил «шестерку» у ворот, под открытым небом.
Когда я сел за руль и завел мотор, «Мерседес» укатил от меня на астрономическое расстояние и у меня уже не осталось надежды, что я смогу увидеть хотя бы его красные габариты. Нещадно давя на газ, я снарядом проскочил мимо мебельной фабрики, слетел по крутому спуску вниз и, миновав мост, интуитивно вывернул к редакции газеты и кинотеатру. Мне была дана всего секунда, и я успел увидеть в конце улицы красные огни «мерса». Машина тотчас свернула куда-то и исчезла из поля моего зрения.
Я выжал из «шестерки» все, что мог, и едва не проскочил нужный поворот. Не сворачивая, я остановился и заглушил двигатель. «Мерседес» стоял в каких-нибудь тридцати метрах от меня, посреди узкой тупиковой улочки, напротив двухэтажного кирпичного особняка, обнесенного серьезным забором. Чугунную калитку освещали два фонаря с шаровидными плафонами.
Водитель снова вышел из машины и открыл заднюю дверь. Садовница из салона подала ему руку и вышла. К ее манерам подошли бы бальное платье и туфли на длиннющих каблуках-шпильках. Картина была просто абсурдная. Не успела женщина дойти до калитки, как дверь бесшумно раскрылась и навстречу шагнул рослый мужчина в пятнистой форме, в какую обычно рядятся частные охранники. Вытянувшись перед садовницей, он учтиво склонил перед ней голову. Женщина зашла внутрь.
Расслабившись, охранник вразвалку подошел к водителю «Мерседеса» и пожал ему руку. Вспыхнул огонек зажигалки. Мужчины закурили. Я услышал негромкие голоса.
«Вот и хорошо, – подумал я, готовясь принести жертву ради истины. – Нет такой тайны, которую нельзя было бы купить у прислуг».
Вытащив бумажник, я раскрыл его и вывалил на сиденье все деньги, которые были в наличии. Рубли и монеты я сгреб и затолкал обратно в бумажник. Доллары разровнял на колене и пересчитал. Пятьсот. Эта сумма, по моим понятиям, в Араповом Поле способна была развязать язык кому угодно, в том числе главе городской администрации.
Я не стал далеко прятать купюры – дурной тон лезть в карман при вооруженном человеке, зажал деньги между пальцами и вышел из машины. «Мерседес» давал задний ход и тяжело прошуршал гравием мимо меня. Охранник увидел меня в тот момент, когда уже взялся за ручку калитки. Я подошел к нему, но не настолько близко, чтобы он начал видеть во мне боксерскую грушу или мишень. Остановился, протянул веер денег. Фонари давали достаточно света, чтобы охранник без труда определил сумму.
– Что надо? – спросил он.
Я продолжал стоять с протянутой рукой. Охранник сделал шаг ко мне и кончиком дубинки коснулся моей руки, затем прошелестел ею по купюрам.
– Ну и? – поторопил он меня.
– Кто твоя хозяйка?
Охранник мельком оглянулся, посмотрел по сторонам, кинул окурок под ноги, сплюнул и вдруг сильно сжал мое запястье.
– Оставь это лучше себе на лекарства, – посоветовал он, оттолкнул меня, повернулся и пошел к калитке.
«Сколько же она платит ему за молчание?» – дурея, подумал я.
Глава 27
ПОРТРЕТ МОЛОДОЙ ПРОСТИТУТКИ
Я зашел в дежурку – маленькую комнату с топчаном и телевизором, защищенную от внешнего мира бронированной дверью и пуленепробиваемым стеклом, какие бывают в пунктах обмена валюты, и взял телефонную трубку. Прошло не меньше пятнадцати минут с того момента, как сюда позвонил редактор газеты «Двинская заря» и попросил пригласить к аппарату меня. Охранник, принявший звонок, объяснил, что я нахожусь далеко и будет удобнее перезвонить минут через двадцать, на что редактор без колебаний ответил, что будет ждать на связи столько, сколько потребуется, хоть всю жизнь.
Этого человека я не знал и никогда с ним не встречался и потому даже предположить не мог, для чего понадобился ему.
– Здравствуйте, господин Ворохтин, – приветствовал он меня. – Извините, что оторвал вас от дел. Постараюсь не отнять у вас много времени. Дело, по которому я вам звоню, чрезвычайно важное, и я бы ни за что не осмелился…
Он так расшаркивался, так долго подходил к сути, что я быстро потерял терпение и поторопил его:
– Пожалуйста, давайте сразу о деле.
