из блестящего, отполированного дерева, включая и эфес, и гарду, и лезвие.
Дану не повернула головы. Она бежала навстречу показавшимся в конце деревенской улицы сородичам.
Взгляд Кицума потяжелел.
– Нодлик! Эвелин! – крикнул он, указывая на Дану.
Как ни странно, на сей раз они не ссорились.
– Да, конечно, Кицум, – спокойно сказала женщина. Из складок одежды появилось странное оружие – короткий серп на рукояти примерно в локоть длиной, к которой крепилась цепь с увесистым грузом на конце, Нодлик просто выхватил два коротких парных меча. Где жонглер прятал их доселе – знала, наверное, кроме него, одна только Эвелин.
– Таньша! Что стоишь столбом? – прикрикнул на женщину Кицум. – Не видишь, что ли?
Братцы-акробатцы куда-то уже успели испариться, равно как и Еремей – заклинатель змей.
– Идемте, – сказал клоун.
Наверное, со стороны это было очень странное зрелище – четверо в обносках, в которых с трудом угадывались цирковые костюмы, идущие против целой сотни Дану.
– Патриарх приказал нам выжить, – хрипло заметил Нодлик.
– По-моему, лучше смотать удочки, – тотчас согласилась с ним Эвелин. Первый порыв проходил, уступая место благоразумию.
Кицум коротко взглянул на них – да так, что жонглеры тотчас прикусили языки.
– Ага, пусть ты умрешь сегодня, а я завтра? Не выйдет, – спокойно, без малейшей рисовки заметил клоун. Однако было в его словах нечто, заставлявшее поверить – есть много вещей похуже смерти.
А Таньша и вовсе ничего не говорила – молча шагала себе, перевязь с набором метательных ножей на груди, запасные клинки – слева и справа на поясе, у бедра – длинная рапира доброй работы. Таньша молчала, она и раньше-то не охотница была поговорить и даже сейчас, перед лицом верной гибели, не размыкала губ.
– А Тукк с Токком?.. – вновь встрял Нодлик. – Нам умирать, а им?..
– Они не из Лиги, – ответил Кицум. – Не беспокойся и не завидуй. Их зарежут как баранов, а до этого еще оскопят по обычаю Дану. Предпочитаю умереть от честной стрелы!
Что-то свистнуло, коротко звякнуло в воздухе. Две половинки перерубленной стрелы Дану упали под ноги Эвелин. Женщина опустила свой серп.
– Только не так, чтобы сразу, – заметила она.
– Неплохо, Эвелин, – скривился Нодлик. – Только это нам все равно не поможет.
– Погоди лезть в яму раньше времени, – заметил Кицум. – Кто знает, постараемся прорваться. В деревне не уцелеет никто, это я тебе обещаю.
Агата с чудесным мечом давно скрылась впереди. Из-за крайних домов внезапно донесся яростный взрыв криков, которые иначе как экстатическими и назвать было нельзя.
– Наша данка до тех добежала, – заметила Эвелин. – Жаль, что мы не убили ее сразу, Кицум…
– Получается, что да, – грустно согласился клоун. – Я должен был догадаться… Это ведь она притащила сюда этих Дану.
– Но как?! – возопил Нодлик, словно ничего более важного на свете сейчас для него не существовало.
– Думаю, магия ее добычи, которую они с Онфимом вытащили из Друнга… – заметил Кицум. – Так, все, хватит! За работу!..
Впереди разбегались последние защитники баррикады, преграждавшей вход в деревню. Дану с непонятной (а может, как раз наоборот, очень понятной!) яростью искали не победы, а именно боя, схватываясь с врагами даже на не слишком выгодных позициях, как будто это был их последний бой. Они не стали тратить время на обход. Они атаковали в лоб. Под прикрытием лучников, выпускавших издали свои стрелы, несколько десятков меченосцев развернулись в цепь и полезли на баррикаду. Защитники ее продержались недолго.
– Быстрее! – рявкнул Кицум.
Они успели вовремя.
Над краем перевернутой набок телеги появилось лицо воина-Дану в высоком блестящем шлеме. Миндалевидные глаза полны ярости. Взлетел уже обагренный хумансовой кровью длинный и тонкий меч.
Таньша резко взмахнула рукой, и Дану опрокинулся. Из глазницы торчал метательный нож циркачки.
Второго Дану сразила Эвелин, метнув свое хитроумное оружие так, что загнутый конец серпа вошел прямо в узкую щель между верхом кольчуги и краем шлема. Рванула цепь, высвобождая клинок, – рукоять словно сама вспрыгнула ей обратно в ладонь.
– Ловко, – одобрил Кицум. – Моя теперь очередь, что ли?
В руках старого клоуна не было никакого оружия. Кроме лишь старой веревки.
– У монашка одного позаимствовал, – криво усмехнулся Кицум.
За баррикадой нарастал рев атакующих. С непонятным упорством Дану вновь пошли вперед именно здесь вместо того, чтобы спокойно обойти защитников и расстрелять их из луков со спины. Вместо этого они
