воспользовавшись наступившей смутой. А многие наверняка встанут на сторону Радуги – впрочем, этого Император как раз не боялся. Оставшиеся у него когорты справятся с любым баронским ополчением. Но задачи это все равно не решит.
«Радуга медлит. Радуга тянет время, отделываясь мелкими подачками. Семицветье хочет, чтобы я радовался этим малым, дорого купленным и в общем-то бесплодным победам. Пока что каждый убитый маг обходится мне больше чем в сотню легионеров. Чтобы истребить таким образом всю Радугу, не хватит никаких воинов.
Нужно что-то совершенно неожиданное. Нужно заставить Радугу собрать все силы в один кулак... хотя все наставления по военному искусству рекомендуют бить распылившего свои силы противника только по частям, создавая численное превосходство в каждом отдельном бою. С Радугой это не пройдет. Хотя... с другой стороны... если бы башню Кутула обороняли несколько тысяч магов – что осталось бы от моего войска даже при всей мощи подаренного неведомым союзником амулета?»
Серая Лига разгромлена. От некогда могучих тагатов, не менее могучих ветвей остались лишь воспоминания. Все, кто хотел сражаться с Радугой и имел для этого достаточно смелости или хотя бы безрассудства, остались в Мельине грудами костей и праха под обугленными развалинами. Часть Патриархов бежала. Часть – не сомневался Император – наверняка уже продалась Радуге. Хорошо дразнить могучего зверя, когда он в клетке. Семь Орденов сквозь пальцы смотрели на Серых. Теперь так уже не будет.
Бароны крайне ненадежны. Изменят при первой опасности. Тем более что на этой войне, похоже, поживиться им будет нечем – громадная сокровищница Кутула так и осталась нетронутой. Преодолеть завесу пламени не смогла даже белая перчатка.
А впереди зима. Пусть даже не слишком суровая здесь, на юге, неподалеку от берега Внутренних Морей – но все-таки зима. Зимой положено не воевать, а сидеть по лагерям, муштруя новобранцев и доводя до уставного блеска все бляхи с оковками.
До ближайшей башни – не меньше трех недель пути. А если начнутся метели с мокрым, быстро тающим снегом, что превратят тракты в непролазную кашу, даже те из них, что замощены, – то и все четыре, если не пять.
А за каждый день на этой войне Император платит вдвое…
А на востоке Дану, предводительствуемые девочкой с Деревянным Мечом, уже мстят вечным врагам.
И совершенно непонятно, где Радуга? Где Сежес, Гахлан, Реваз, остальные? Что, хотелось бы знать, предпримет Бесцветный Нерг? Неужели и на сей раз останется в стороне?
Никто не знает ответов.
Император обернулся. Над башней Кутула еще плыли облака дыма, а чуть выше, в разрыве угрюмых туч, внезапно мелькнула стремительная крылатая тень. Очень похожая на ту, что вырвалась из подземелий башни.
Гномы творили свое чародейство добрую половину ночи. Давно уже пошла на спад луна, клонясь к темному горизонту, медленно поворачивались звезды, а над холмом переливалось матово-жемчужное облако.
Шестеро гномов-волшебников неутомимо плели сеть сложного заклятия. Драгнир был неспокоен. Он рвался вперед, он чувствовал врага – и теперь осталось этого врага найти. Никто не сомневался, что этот враг – отнюдь не жалкие легионы презренной Империи. Маги Радуги наконец стряхнули оцепенение и собирают силы? Возможно. Это предстояло выяснить.
Сидри первым почувствовал неладное. Под землей зашевелилась, сбрасывая каменные оковы, какая- то новая сила, доселе крепко спавшая в глубине; сила Алмазного Меча потоком устремилась сквозь дольмен и дальше, вниз, вниз, вниз…
Гном заорал, пытаясь предупредить своих. На мгновение он увидел все – и подземную камеру, и кости на полу, и каменный саркофаг; но поздно, слишком поздно.
Земля прямо под ногами Сидри брызнула вверх черным фонтаном. Легко, словно гнилую ткань, разрывая земные пласты, на поверхности появилась жуткая тварь, какую гномы не смогли бы увидеть даже в кошмарном сне.
Черные крылья. Шипастый хвост. Туловище хуманса, только без рук. Тупая черная морда, более напоминающая рыбью. Пара алых глаз.
Хвост молнией прорезал жемчужное светящееся облако, что окутывало гномов. Сидри услыхал сдавленный крик кого-то из сотоварищей; не помня себя, гном рванулся к кристаллическому ковчегу с Драгниром. Остатки линий пентаграммы под ним вспыхнули огнем, на Сидри загорелась одежда, однако он этого даже не заметил.
Схватив ковчег в охапку, Сидри кубарем покатился вниз по склону; за его спиной раздался свирепый рев, свист рассекаемого воздуха и отчаянные крики – тварь добивала остальных волшебников, не столь сообразительных и не столь проворных.
… А когда все было кончено, существо взвилось в воздух. Алые глаза обладали способностью видеть за десятки и сотни миль – оно мгновенно узрело собрата, кружащегося над башней Кутула.
Черные крылья широко развернулись. Издав пронзительный вопль, тварь понеслась на восток.
Тави уже давно закончила с мечом, тщательно очистила от плоти врага гномий зазубренный кинжал, успела отполировать его до немыслимого блеска, а маг Акциум все продолжал свое кажущееся бесконечным колдовство. Стоял, замерев, в глубоком трансе, с широко раскинутыми руками; глаза открыты, немигающий взор смотрит в недоступную для Тави даль, и магический Эфир трепещет от бесконечных и неимоверно сложных заклятий, постоянно творимых волшебником.
Тави и сама была б рада не видеть, не чувствовать той пропасти, которую маг спешно мостил сейчас своими заклятьями. Однако она могла зажмуриться, могла даже запечатать себе взор несложными заклинаниями, однако перед ней по-прежнему стояло жуткое видение бездны без конца и края, откуда медленно поднималась неисчислимая волна каких-то белесых созданий. Ощущение бескрайности и бесконечности бездны странным образом сочеталось с четким осознанием – еще немного, и бездна переполнится.
