«А зачем мне это? Мой щенок отомщен сторицей». «Нет! – взорвалось что-то в сознании. – Нет! Я не успокоюсь, пока ты, Сежес, не будешь валяться на груде отбросов со вспоротым животом и отрезанными сиськами. После того как, с тобой как следует позабавятся баронские дружинники – они на это дело особенно падки».
– Я хочу, чтобы мои слова услыхали твои воины, Император, – раздался холодный голос волшебницы.
– Я не позволял тебе говорить, – надменно бросил Император. Левая рука его поднялась.
Их разделяло около полусотни шагов. Император чувствовал дрожь каждой жилки своей противницы. Он готов был поклясться, что успеет упредить ее, реши Сежес использовать магию. На левой руке разом заныли шрамы, оставшиеся после штурма башни; однако Сежес, кажется, поняла.
И содрогнулась.
Они молча пошли мимо сбегавшихся со всех сторон и салютующих легионеров. Граф поклонился и, поймав одобрительный взгляд Императора, удалился. Фесс, внутренне содрогаясь, двинулся за своим повелителем.
…В шатре остались трое: Сежес, Император и Фесс. Волшебница скользнула по молодому воину недоуменным взглядом, потом почувствовала спрятанный у него за пазухой Искажающий Камень, и глаза ее зло сузились, однако она промолчала.
Сесть волшебнице Император не предложил. Правда, и сам тоже остался стоять, выразительно поглаживая белую перчатку.
– У меня нет времени играть с тобой в глупые игры, мальчик, – сварливо сказала Сежес. Не дожидаясь никаких приглашений, села в кресло, вытянула ноги в заляпанных грязью высоких дорожных сапогах. – Не стой, как укор совести, мне надо с тобой поговорить.
Ничего не отвечая. Император медленно поднял белую перчатку повыше.
Броня тускло сверкнула. По белым хитроумно изогнутым пластинкам потекли быстрые тонкие ручейки оранжевого пламени – словно гнев Императора обретал в этот миг плоть.
Сежес охнула, непроизвольно вскидывая руку и закрывая глаза от этого безжалостного блеска. Фесс уловил мгновенное содрогание магии – волшебница с быстротой мысли сотворила защитный экран, облекший ее словно мягкий плащ. Однако оранжевые отблески вес равно резали ей глаза.
– Я так и знала, – с трудом переводя дух, вымолвила она. – Оружие нашего врага! Принесенное тебе этим... этим… – Она с ненавистью уставилась на Фесса; однако за этой ненавистью крылись также недоумение и страх. Она или не понимала, кто он такой, – хотя, судя по словам командора Арбеля, Архимаг Игнациус был почитаем среди магов Радуги, – или не могла уразуметь, что ему здесь надо.
– Ты пришла вести со мной переговоры или оскорблять моих верных слуг? – негромко, с достоинством сказал Император. – Если второе, то тебе лучше уйти. Особа парламентера неприкосновенна, но даже это не дает ему права на брань.
– Опусти... опусти руку. – Лицо Сежес скривилось от напряжения. Даже ей было нелегко защититься от скрытой в белом талисмане мощи. – Хорошо, давай говорить спокойно. Ты знаешь, что наш мир на грани гибели?
– Я слышал это много раз, – равнодушно кивнул Император.
– Но на сей раз он и в самом деле на краю гибели! – не сдержавшись, вскричала волшебница.
– Ты хочешь, чтобы я поверил твоим словам? – Император выразительно поднял бровь. – Сколько раз вы меня обманывали? Моего отца? Деда? Весь род Императоров Мельина? И теперь ты думаешь, что я поддамся на столь простую уловку?
Сежес в отчаянии всплеснула руками. Игра – если только это было игрой – получалась у нее бесподобно.
– Я могу показать тебе… – начала она. Император покачал головой.
– Ты думаешь, я окажусь настолько глуп, что позволю тебе колдовать здесь в свое удовольствие? Я смолчал, когда ты сотворила щит – в конце концов, ты всего лишь слабая женщина, страх для тебя естествен, его можно не стыдиться. Да и кроме того, кто поручится, что показанное твоим чародейством – правда?
– Вот он, – волшебница указала на Фесса. – Едва ли тебе стоит доверять ему безоглядно, мой Император. Это очень сильный чародей, причем, – ядовитый взгляд исподлобья, – совсем не из нашего мира. Он сможет подтвердить... если, конечно, не солжет тебе сам.
– Я не стану обсуждать с тобой недостатки и достоинства моих слуг так же, как и их правдивость – Император и бровью не повел, словно все сказанное Сежес отнюдь не являлось для него новостью.
– Но тогда как я докажу тебе свою правдивость?
– Я давно знаю, что тебя следовало бы называть Матерью Лжи, Сежес.
Волшебница несколько мгновений смотрела в пол. Тонкие пальцы судорожно сжимались и разжимались.
– Вы хотели меня убить, – негромко продолжал Император. – Наскучила теневая власть? А что, неплохо бы звучало – «милостью вечного неба и магических сил, Сежес Первая, Императрица Мельина!» Два покушения – кто подстроил их, Сежес? А потом ломал комедию, пытаясь убедить меня, что на это способны жалкие остатки Дану? И уговорил вывести из столицы верные мне войска? Со Вторым и Пятым легионами я задавил бы вас еще в Мельине. Не ушел бы ни один маг.
Не отвечая, Сежес раскачивалась взад-вперед, прижав указательные пальцы к вискам, словно от нестерпимой головной боли. Глаза ее смотрели на Императора с непритворным ужасом.
– Ты... ты... ты веришь, что покушения подстроили мы?
– Конечно, дорогая Сежес. – Император усмехнулся. – План был прост, как все гениальное. Организуется покушение – при удаче его законный правитель исчезает, не оставив ни потомка, ни
