пропасть, глубоко врезавшийся в сушу узкий залив, какой на севере именуют фьордом. А на той стороне, венчая исполинский пик, словно черная корона, высился замок.
Тонкая центральная башня казалась нацеленной в самое сердце небес пикой; серп острых стен, вычурные рондоли с черными железными шатрами над ними – и нигде никаких признаков моста или ворот.
И над всем этим чистое голубое небо; никогда и не заподозришь, что здесь дом того жуткого создания, что повелевает несущими смерть тучами.
Гигант в древних доспехах высился за спиной Агаты.
– Что же ты медлишь, о Дочь Дану? – прогудел его голос. – Войди же! Старые стены ждут тебя!
Агата взглянула вниз и судорожно сглотнула, спеша скорее отвести взгляд. От одного вида распахнувшейся бездны становилось дурно. «Он испытывает меня? Зачем?»
– Конечно! – раздалось за спиной. – Воистину ты догадлива! Замок должен принять тебя. Но содеет он это, лишь, если ты сама превозможешь свой страх.
«Шагнуть через пропасть?» – мысленно спросила Агата, внутренне очень желая услышать, что ей предстоит всего-навсего переведаться с огнедышащим драконом.
– Шагнуть через пропасть, – с прежней торжественностью подтвердил гигант. – Догадка твоя верна, о Дочь Дану!
Это напыщенное «о Дочь Дану!» уже начинало надоедать Агате.
Шагнуть через пропасть… Легко сказать!
– Так и только так сможет замок Ливня понять, действительно ли ты та, о которой говорится в пророчествах Илэйны? Иначе напрасен весь труд мой, и все терпение мое, и все жертвы мои напрасны тоже! Как и жертвы всех тех, что с жизнью расстались под Смертным Ливнем!..
Агата не в силах была отвести взгляда от ждущего ее тела провала. Шагнуть? Опереться о невесомый воздух, зависнуть на миг – и рухнуть вниз; нет, нет, она не может, она не в силах!
– Можешь! – прогудело за ее спиной. – Ты можешь и ты содеешь это, Дочь Дану! Сила, Сила, Сила ждет тебя впереди! Великая Сила! Покорная тебе Сила!
Он покупает меня?! – мелькнула отчаянная мысль.
Толчок в спину. И упругий удар ветра – прямо в лицо. Хозяин Ливня просто столкнул ее вниз. Ветер втолкнул обратно в горло рванувшийся было крик. И в тот же миг ноги коснулись незримой опоры.
Агата шла над пропастью. А из-за спины доносился чудовищный хохот Хозяина.
Замок на вершине приближался с каждым шагом. Она останется там... останется, пока не овладеет Силой... пока не поймет, в чем заключались пророчества Илэйны… и тогда вернется обратно могучей волшебницей; подобно весеннему урагану, она промчится над страной, над Auerthrin-d!Dhaan, Страной Весеннего Ветра, страной народа Дану. Ее давно потерянной страной.
О, месть ее не будет знать себе равных! Она прольет патоки крови, она сотрет все семь Орденов с лица земли, как презренную плесень, она вырвет Иммельсторн из их грязных рук, вернет Деревянному Мечу былую славу и потом – когда ее, конечно же, провозгласят королевой – укрепит его над своим троном; и будет она править мудро и справедливо, и ее прозовут Сеамни Великой, и долго еще после ее смерти, что неизбежно наступит когда-нибудь в отдаленном будущем, хумансы будут пугать детей ее именем, именем Сеамни Грозной, Мстительницы.
…Она не заметила, как очутилась возле кольца черных стен. Пропасть осталась позади. Только теперь Агата почувствовала, что вся дрожит, а одежда на ней совершенно мокра от пота.
Камень перед ней внезапно сделался совершенно прозрачным. Прозрачным до такой степени, что непонятно было, воздух ли перед ней или же, шагнув, она столкнется с невидимой преградой. Шестое чувство подсказывало Агате, что останавливаться нельзя, что это какая-то ловушка, очередное испытание, непонятно зачем устроенное Хозяином Ливня.
Она шагнула, невольно зажмуривая глаза. Ничего. Еще один шаг, и еще – вокруг потемнело, на девушку упала тень. Стены вновь стали прежними, угрюмыми и черными.
Замок был невелик. Едва ли пятьдесят шагов отделяло Агату от противоположной стены. Тонкая башня, сейчас особенно сильно напоминавшая вонзенную в небо пику, одиноко возвышалась посреди мощеного двора. Больше никаких построек тут не было – настоящие замки возводят совсем не так, но какое дело было Хозяину Ливня до всех и всяческих правил, если он сам устанавливал для себя любые законы?
И сам Хозяин – легок на помине! – уже стоял на пороге башни. В отличие от стен тут имелись нормальные двери – тяжелой кованой бронзы, все покрытые причудливым литьем. Люди и чудовища, драконы, эльфы, гномы, обитатели пучин – тут были все. Сражающиеся, пирующие или просто мирно беседующие.
Когда такое было, чтобы Дану мог спокойно говорить с гномом или орк – с эльфом? Такое, наверное, случалось только в сказочные времена.
– Входи, о Дочь Дану, – прогрохотал великан. – Входи же!
И Агата вошла.
Лес еще не оправился, еще не ожил после секущих ударов Смертного Ливня. Словно не веря в окончание бедствия, все живое продолжало прятаться по логовам и укрывищам, не решаясь высунуть наружу и носа, Сидри шагал через чащобы один-одинешенек. Впрочем, гном не сильно страдал от этого.
Как он и ожидал, хумансы особо мешкать не стали. Едва только стих перестук несущих смерть капель, старатели тотчас покинули лагерь. И наверняка двинулись вглубь от Главных ворот пережидавшие там лихую пору охотники за самоцветами. Так что гном убрался с их дороги как раз вовремя.
