просачивалась вишневая кровь… И это – Игра?! Я схватил ее запястье, сдавил пальцами лучевую кость. Пусть меня разыграют! Я ничуть не обижусь на шутников, я буду смеяться вместе с ними, помогу тете Алле смыть с лица вишневое варенье, соскоблить сырое тесто и отодрать резиновую маску. И прилюдно признаю, что эта Игра – высший класс, ни с чем не сравнимое шоу, гениальное изобретение! Пожалуйста, сделайте так, чтоб это был розыгрыш!
Но пульс женщины молчал. Я осторожно, чтобы не выпачкаться в крови, приподнял подбородок и коснулся сонной артерии. Какая теплая кожа! Как у парной свинины, если она полежит немного под полуденным солнцем на открытом базарном прилавке… От этого сравнения меня чуть не стошнило. Я сел рядом и обхватил голову. Все смешалось, все спуталось. Кто поднимался после меня? Крот или Марго? Они еще ругались, спорили… Что ж у меня с головой, ничего не помню! Крот или Марго?… Ах, да, Марго! Я сам определил такую очередность. Сначала Марго, потом Крот. А уже затем тетя Алла. Она поднималась после Крота. Выходит, это он надрезал веревку? На первый взгляд подозрение падает только на него. Но если покумекать, то сей вывод еще не есть факт! Веревку могла надрезать Марго. Но под тяжестью Крота она не оборвалась, нейлоновый сердечник вопреки расчетам убийцы выдержал. Постепенно запас прочности иссяк, и, когда поднималась тетя Алла, сердечник оборвался.
Я снова склонился над телом и принялся обыскивать карманы. Я должен узнать о ней как можно больше. Какая досада! Ведь она собиралась сказать мне что-то важное! Но алкоголь затуманил ее сознание, и она решила эту информацию обменять на спирт. Вот как следовало понимать ее просьбу сегодня утром у реки. Увы, откровения не получилось. Не успела. Теперь мне придется долго и дотошно докапываться до истины, которую можно было получить просто так, без всяких усилий. И в первую очередь мне надо выяснить мотив! Это главное! Кто бы ни подрезал веревку, я хотел понять – была ли Алла приговорена к смерти, или женщина оказалась жертвой дьявольского невезения? Я вынул из ее кармана расческу со сломанными зубцами и застрявшими между ними седеющими волосами. Из второго кармана – смятые, сплющенные салфетки… И это все?.. Но вот еще один карман – на «молнии», под грудью, на уровне пупка, названный туристами «кенгуру». В нем паспорт с серой невзрачной фотографией, зажигалка и пачка сигарет.
Я вскочил на ноги, рассматривая сигареты. «Ява», московская табачная фабрика. Что за чушь? Тетя Алла курила «Яву»? Неужели это не простое совпадение? Неужели это она пряталась в кустах, подслушивая нас с Марго, когда мы читали текст обгоревшей записки? Но это меняет все мои представления о том, что произошло на обрыве! Выходит, Морфичев вовсе не следит за нами, не идет по нашим следам. А вот несчастная тетя Алла вызывает теперь слишком много вопросов. Не все было правдой, о чем она нам рассказывала. Она не блуждала по лесу в поисках раненых товарищей. Она незаметно шла за нами, а когда мы расположились у реки, вышла к нам и разыграла небольшой спектакль… Значит, она подслушала нас с Марго. О чем мы говорили? О моей переписке с Морфичевым. О том, что в самолете взорвалась бомба с часовым механизмом. Марго клялась хранить эту тайну…
Меня прошибло холодным потом. Черт подери! Если говорить о мотивах, то именно я, а не Марго и Крот, был заинтересован в смерти тети Аллы. Она узнала о записке. Она была посвящена в мою тайну. Она могла проболтаться, что я вместе с Морфичевым организовал террористический акт и взорвал самолет. Значит, тетя Алла была опасна для меня…
Я скомкал в руке пачку сигарет и посмотрел по сторонам, отыскивая место, где бы закопать этот компромат. Поднял голову. На обрыве, как две любопытные кукушки, торчали Марго и Крот. Они следили за мной. Один из них убийца. Видели ли они, как я обыскивал одежду убитой? А то нет, не такая уж большая высота! Пришлось сунуть пачку в карман. Шляпа я! Надо было сначала подумать, прежде чем так откровенно шарить по карманам покойницы. Убийца из кожи вон будет лезть, чтобы кинуть на меня улику, и обязательно припомнит следователю, как я спрятал у себя в кармане какую-то штуку, принадлежащую убитой.
Ситуация усложнилась настолько, что я растерялся, не зная, что теперь делать. Когда я увидел останки самолета и труп тренера с пулевым ранением в голове, то сразу подумал о Морфичеве. Я приписал ему окурок, найденный в кустах, я чувствовал его присутствие, его напряженный взгляд и ствол пистолета, направленный мне между лопаток. Но падение кардиолога спутало все карты. Человек, подрезавший веревку, был рядом, до вопиющей наглости открыт и доступен: Крот или Марго. Но как теперь осмыслить всю полосу трагедий, начиная с крушения самолета? В ущелье орудует один убийца, который добивает раненых и сбрасывает их в реку. Здесь, на стене, оставляет кровавую метку другой мокрушник. Что ж это за шоу такое, где каждый второй участник из числа выживших – убийца? Это не шоу. Это беспредел. Это выпущенные в джунгли кровожадные звери, которые готовы «к победе идти по трупам, ломать челюсти и сворачивать шеи»!
Я оттащил тело кардиолога в сухую промоину и заложил камнями. Было жутко смотреть на каменистый холмик, под которым замурован человек. Эх, тетя Алла! Никогда мне не узнать, что ты собиралась сказать мне. И вот как странно получилось: свою тайну она хотела доверить только мне, тщательно оберегая ее от Марго и Крота, именно от тех людей, которых я подозревал в убийстве кардиолога. Случайно ли это?
Я поднялся наверх, едва не сорвавшись на «проплешине». Когда выбрался, силы оставили меня, и я сел на траву. Марго и Крот, стоящие по разные стороны, выжидающе пялились на меня.
– Вот что, спутники мои, – произнес я. – Алла Георгиевна погибла по вине кого-то из вас.
– Наверное, ты хотел сказать «из нас»? – поправила Марго и при этом сделала рукой жест, будто нарисовала на воздухе круг.
– Нет, я хотел сказать то, что сказал. Веревка была подрезана. Можете посмотреть и убедиться.
Крот посчитал нужным проверить правильность моего вывода. Он взял конец веревки и поднес его к глазам с таким видом, будто это был оголенный провод под убийственным напряжением.
– М-да, – сделал он умозаключение. – Очень похоже, что здесь поработали острым предметом.
– Например, складным ножичком, – не преминула вставить Марго.
Крот поднял глаза и строго взглянул на девушку.
– Да, – спокойно ответил он. – Может быть, складным ножичком. – И перевел взгляд на меня. – Я полагаю, что Кирилл справедливости ради не объявит себя вне подозрений априори? Только ради бога не подумайте, что я вас в чем-то подозреваю. Нет, нет и нет! Это не моя прерогатива. Просто я хочу, чтобы презумпция невиновности в равной степени относилась к каждому.
– Хорошо, – согласился я. – Кто-то из нас подрезал веревку.
– Я этого не делала! – сразу заявила Марго. – Эта тетка мне ничуть не мешала.
– Но вам, если не ошибаюсь, мешал я! – напомнил Крот.
– Даже очень! Но если бы я решила избавиться от вас таким способом, то упали бы вы, а не она!
