створки настежь, высунул голову под дождь… Что же это получается? Что происходит? Она там не была?.. Не хочу, не могу верить…
Тут Яна словно пришла в сознание и услышала, что в комнате кроме нее есть кто-то еще. Она обернулась, глядя на меня глазами, наполненными ожиданием какого-то грядущего кошмара, вскочила на ноги и, прижав руки к груди, воскликнула:
– Ну?! Говори же!! Что с ним?!
– С кем? – уточнил я.
– С Веллсом!!
– Ничего, – ответил я и пожал плечами.
– Где он?
– Должно быть, дома.
Лицо Яны расслабилось. Она бессильно опустила руки и медленно села на стул. Я не мог оторвать от нее своего пытливого взгляда и ждал, когда же она объяснится со мной. Но Яна, кажется, и не собиралась что-либо объяснять. Я клокотал. Она меня обманула? Нет же, нет! Я не хочу принимать такой поворот событий! Воротит от этой поганой истории! Я переделаю сценарий, и будет так, как я хочу, чего жду от жизни, от Яны и самого себя!
Я шагнул к Яне, схватил ее за плечи, заставляя подняться.
– Яна, что случилось? – спросил я, заглядывая ей в глаза.
Она зажмурилась, стиснула губы и отрицательно покачала головой.
– Открой глаза. Посмотри на меня.
Она крутила головой. Слезы просачивались из-под опущенных век.
– Я не узнаю тебя, – продолжал я, касаясь губами ее лица. – Вчера ты была другой. Почему, Яна? Ответь же мне!
– Вчера… – эхом отозвалась Яна.
– Да, вчера!
– Вчера я думала, что…
Она замолчала, глотая слезы.
– Что сегодня меня уже не будет в живых? – помог я ей докончить фразу.
Она открыла глаза, посмотрела на меня сквозь слезы с недоумением, которое, как мне показалось, сразу же развеялось и забылось. Легонько уперлась ладонями мне в грудь. Я освободил ее. Яна отошла от меня, не смея поднять влажные глаза. Ласково, как ребенку, она сказала:
– Вчера я думала, что уеду далеко-далеко. И мы никогда больше не увидимся. И потому можно было говорить разные милые глупости и совершать поступки, за которые не пришлось бы на следующее утро краснеть. Но получилось так, что я никуда не уехала…
– Ты говоришь неправду, Яна.
– Почему же неправду? – произнесла она, бесцельно переставляя по столу предметы. – Я прощалась с тобой вчера навсегда. Я знала, что больше не увижу тебя.
– И только потому ты говорила, что любишь меня?
– Н-н-нет… Нет, вовсе не потому.
– Что же тебе мешает сейчас повторить эти слова?
Яна не сразу ответила:
– Не знаю… Я немного не в себе… – Она вскинула голову и посмотрела на экран телевизора. – А ты не знаешь, кто это… Полиция что говорит? Есть уже какие-нибудь версии?
Я зажег бра над кроватью. Яна прикрыла ладонью лицо и встала у окна, как бы прячась от меня за створкой. Она словно опасалась: если я увижу ее лицо, то пойму, что передо мной совсем другая, которая выдает себя за Яну.
Мне вдруг стало жутко. Яна не поддавалась мне, я не мог ничего изменить. Действительность раскрывала мне такие стороны, какие я не мог увидеть даже в кошмарном сне.
– Ты хочешь чаю? – шептала Яна, глядя на подоконник, на котором разбивались дождевые капли. – Потерпи немножко… Я должна собраться с мыслями. Все будто во сне, и я никак не могу проснуться… Мне приходится все начинать заново. Снова что-то говорить, воспринимать вещи, встраивать их в себя… Нет- нет, тебе этого не понять.
– Почему же! Я понимаю, что труднее всего встроить меня, – мрачным голосом сказал я и горько усмехнулся. – Ведь для меня уже нет места. Я приперся на банкет, а все стулья и тарелки заняты, и хозяйка краснеет и думает: «Принесла же тебя нелегкая!»
– Какой банкет? – растерянно произнесла Яна. – Ты о чем?
– Где арапчонок?
– Какой арапчонок?
– Который тебя охранял! Ты думала, что он больше не нужен? Что тебе уже не от кого защищаться?
– Я не понимаю…
