— Да, Николай Леонидович, пора на самолет, в край, меня ждут великие дела.
— Ты понял, Гриша, как денежки получаешь, сразу их туда, куда я сказал.
— Без проблем.
Губернатор откланялся, а Тимофей обратился к Рудакову.
— Ну ладно, политику в сторону. Алексей, я думаю, тебе следует и дальше расти. Специалист ты хороший. С тем, что я тебе поручаю, ты неплохо справляешься. Поедешь в Америку в командировку. Пока я сидел в местах не столь отдаленных, мои дела в Штатах немного застопорились. Надо разрулить ситуацию. Языком ты владеешь, голова у тебя работает. Съездишь, посмотришь мир, людей, обстановку…
— Как скажите, Николай Леонидович. Спасибо за доверие.
— Возьми своих ребят надежных. Кота, например. Вдруг пригодится. Прибалтика с тобой тоже поедет.
— Хорошо. Один только вопрос, Николой Леонидович? Можно я возьму с собой невесту и дочь?
— Без проблем.
— И еще просьба. Мне нужно 20 тысяч долларов в долг. Хочу оплатить первый год обучения моей невесте. Экзамены она вроде сдала, а вот с финансами… загвоздка. Могу ли я, Николай Леонидович, рассчитывать на эти деньги? Я потом все верну.
— Не вопрос, Леша. Дам денег. Хорошее образование в жизни пригодится.
— Спасибо.
На развилке дороги, что вела к деревне Селиваниха, сошлись, словно на поединок, иномарки двух враждебных группировок. Никелированные бамперы и глазницы фар грозно нацелились друг на друга. Около машин застыли люди. Их лица напряжены и натянуты. Взгляды бесовские и ошалелые. Руки стиснули последний аргумент при разборке — огнестрельные «козыря». Стрелки часов показывали 17. 00. Противоборствующие бригады, но неписаному кодексу бандитской чести, прибыли на стрелку без опозданий, ровно в назначенное время.
Северянин и Магомет стояли друг напротив друга. Взгляды их скрестились, будто две отточенные шпаги. Магомет уверен в себе: он окреп финансово, окреп живой силой. Тем более подписаться за него решили татары и цыгане и черногорский авторитет Сема. Но…никоновцам палец в рот не клади, откусят. Особенно, Северянин. Он с вызовом смотрит на спиртового короля и говорит спокойно, жестко и уверенно.
— Магомет, рынок отдать придется.
— Вы потеряли свой кусок, мы его нашли. Мы его кушаем, мы теперь хозяева рынка. Тем более я на паях. И ты сам знаешь с кем. С ними тоже надо считаться, Северянин…
— Да срал я на твоих компаньонов, Магомет! А брать чужое нехорошо. Чужое добро жжет руки. И еще. Хозяином ты будешь в своей стране! А это наша земля, сибирская! И мы здесь хозяева! Ты торговал спиртом? Ну и торговал бы! Куда ты попер, черножопый урод!..
— Ты!.. — Магомет яростно схватился за пистолет.
Но Северянин выстрелил первым. Навскидку. С любимого кольта. Ему его по-тихому вернули. За вознаграждение. Признали негодным к стрельбе.
Магомет, вскинув руки и повалился на землю. Свинец застрял в животе аксакала. Вторая пуля, пробив грудную клетку, окончательно прервала зыбкую грань между смертью и жизнью. Пришелец с Кавказа отправился прямиком к аллаху на аудиенцию. Аллах Акбар! Джигиты не сдаются, они внезапно умирают.
Северянин упал ничком на землю — раздался оглушительный грохот. Вспышка справа, вспышка слева! В джипы азербайджанцев попали из гранатометов. Постарались Амбразура и Ворчун. Машины вспыхнули рыжим пламенем. Ударили в небо клубы черного дыма. Боевики истошно заорали. Из кустов по машинам добавили из стрелкового оружия. Барыга, Крепыш, Сысой и Дятел старательно жали на спусковые крючки.
Северянину не давали покоя лавры Дмитрия Донского. Он тоже, как и великий русский полководец в Куликовской битве, замаскировал в лесочке запасной полк. Только не с мечами и копьями, а с современным оружием. А сам Пакуев успешно сыграл роль Пересвета (Магомет, естественно, роль Чулубея). Правда, в отличие от легендарного монаха, Юра остался жив.
Открыли огонь на поражение и те никоновцы, что находились в непосредственной близости от упавшего шефа… Кент, Рубик, Сухарь, Лекарь и Дима Солдат…И еще четверка ребят слева. Северянина ловко стал отползать к своему джипу «Форд». Пули калибра 7. 65 и 5.56 миллиметров устроили догонялки с людьми. С противным свистом они устремились в живые мишени. Игра началась!
Вжик, вжик, вжик…
Есть! Запятнали бородатого абрека! Не успел бедняга спрятаться за дерево, как его смертельно клюнула пуля. И тут же — вторая! Третья — мимо. Упал кавказец на землю и не дышит. Пиф-паф, уноси покойника. Мертвей его не бывает.
Вжик!
Есть! Еще один азер застукан! Онемела правая нога, жуткая боль в спине. Споткнулся — упал. Но живой. Повезло: получил ранения, совместимые с жизнью. Бросил пистолет. Воет и плачет: «не стреляйте!» Он неистово молился Всевышнему.
Вжик, вжик!
Третий боевик укрылся за пригорком. Перехитрил юрких водящих. Пули застряли в земле.
Вжик!..
Четвертый хачек тяжело раненый рухнул навзничь. Он истекал кровью. И звал маму, потом обратился к аллаху за помощью. Но Бог не спешил на помощь боевику. Видимо Аллах оценил по достоинству жизненный путь приверженца ислама и ждал того уже на небесах. Боевику становилось все холоднее: сердце мусульманина постепенно замедляло свой бег.
Двое боевиков заживо горели в джипе. Еще один с ожогами легкой степени лежал около машины и притворялся мертвым. Остальные чурбаны попрятались или уехали прочь на красной «Ауди». Боевые действия прекратились.
Северянин поднялся с земли, отряхнулся и победоносно взглянул на поверженную вражескую армию. Неприятель полностью разбит. Часть вооруженных сил противника позорно бежала к близлежащим кустам и деревьям. Бронетехника в виде джипов и легковушек была подбита. Половина живой силы ворога осталась недвижимой на месте разборки.
Никоновцы быстренько сдали оружие в неприметный ржавый «Москвич»- пикап, который после погрузки «железа» тут же помчался в сторону Селиванихи, к одному из коттеджей.
«По машинам!» — раздалась команда босса.
Братва, возбужденная и гордая собой, не спеша, рассаживались по джипам и легковым машинам. В воздухе остро пахло порохом и гарью…
Бунт на корабле был подавлен. Кто против? Все — за! Слабонервных и нерешительных просьба удалиться с незаконно захваченной никоновской территории. Вскоре дюжина крепких парней из команды Северянина, с рельефными бицепсами и литыми торсами, с белым повязками на руках и с металлическими трубками в руках, вошли на Минусинскую барахолку и надолго ее оккупировали. Бритоголовые представители пакта Магомет — Яшка — Сема быстро ретировались с рынка «Новая Ярмарка».
В Минусинске воцарился мир. Братва больше не стреляла друг в друга.
Когда Моисееву новый начальник уголовного розыска Царев доложили об очередной разборке и трупах, Виталий изрек.
— Магомет? Собаке — собачья смерть! Слава богу, еще на одного отморозка стало меньше на земле. Пусть мочат друг друга. Меньше нам работы. Тем более замочили чурок. Я думаю, это последняя разборка в городе.
— Почему вы так думаете, Виталий Владимирович?
— У никоновцев уже не осталось достойных конкурентов. Я думаю, это их рук дело. Скоро наступит тишина и покой.
— Хорошо бы, а то Бормана завалят, то Магомета. А в Москве позавчера красноярского авторитета
