лестнице, ступени которой странно покачивались под ногами.
Капитан Уэйнрайт быстро оценил ситуацию, взял свою невесту на руки, пока она не упала, и уверенно пошел вверх по лестнице. Его дыхание лишь слегка участилось, когда он, следуя за дворецким, вошел в спальню Белинды. Затем капитан положил свою жену на постель.
– Пришлите сюда ее служанку, – приказал он.
В следующий раз Белинда увидела своего мужа перед обедом. Капитан Уэйнрайт вошел в салон и спросил:
– Как вы себя чувствуете? – Он подошел ближе и посмотрел на нее внимательно. – С виду гораздо лучше, – сказал он.
Ее бледная, почти прозрачная кожа действительно выглядела вполне здоровой. В черном платье и со своими темно-серыми глазами Белинда представляла интригующее зрелище.
Белинда кивнула, когда он усадил ее на стул.
– Я чувствую себя прекрасно, благодарю вас. Никогда в жизни еще не теряла сознание, но солнце было таким ярким…
Она остановилась, а затем быстро сказала:
– Полли говорила мне, что вы отнесли меня на руках в мою комнату, капитан Уэйнрайт. Благодарю вас.
– Господи, девочка моя, мы ведь как-никак муж и жена! – воскликнул капитан. – Ты не можешь продолжать называть меня «капитан Уэйнрайт». Да еще таким официальным тоном! Меня зовут Энтони, или Тони, если тебе больше нравится.
Белинда заморгала, услышав столь удивительные речи, но ответила вполне мирно:
– Я прошу прощения. Но дело в том, что я никогда не думала о вас как об Энтони. – Она снова замолчала. Белинда ужаснулась при мысли, что чуть было не сказала про этот глупый эпитет – «Аполлон», который пришел ей в голову. – Как вы предпочитаете, чтобы я вас называла? – спросила она. – Энтони или Тони?
– Это не имеет значения, – сказал он, пожав плечами. – Дома меня все зовут Тони.
– А где ваш дом? Я ничего не знаю о вас, кроме того, что вы младший сын в семье. Это Дирдре мне сказала.
Она тут же пожалела о том, что упомянула имя кузины. Белинда увидела, как дернулись слегка его губы. Но он с готовностью ответил.
– Я сам из Хэмпшира. Мой отец постепенно передал дела по управлению поместьем моему старшему брату, который женился год назад. Отец с матерью переехали в Шотландию, там у мамы родственники. Этой весной родители хотели совершить путешествие в Европу, но бегство Бонапарта сорвало эти планы. У меня есть также младшая сестра. Ее зовут Марта. Она замужем и живет в Кенте. У нее две маленькие дочери, совсем еще малышки.
– Сколько вам лет?
– Двадцать шесть. Я знаю, что Дирдре двадцать лет, но вы, кажется, моложе.
В его голосе был вопрос.
– Нет, – ответила Белинда. – То есть да, я на два месяца моложе моей кузины, но мне тоже двадцать лет – сегодня исполнилось.
– Извините, я не знал. Я извиняюсь также за то, что не познакомил вас с моими родителями, пока… – Он засмеялся и добавил: – Давайте скажем так, что я за все извиняюсь!
В этот момент вошел Драммонд и объявил, что обед подан. Это было весьма кстати для новобрачных, потому что беседа явно не клеилась. При каждой новой теме лишь обнаруживалось, что муж и жена ничего не знают друг о друге.
Они старались преодолеть свое смущение, и за обедом разговор был не таким напряженным, как раньше. То, что в комнате находилась прислуга, также подстегивало их попытки вести непринужденную светскую беседу. Белинда искренне интересовалась жизнью мужа в армии, и он рассказал несколько забавных историй, не имеющих прямого отношения к военным действиям.
Супруги поговорили также о литературе, о музыке, и тут нашли общие пристрастия. Белинда успокоилась настолько, что отдала должное кулинарным изыскам и забыла на время о диете, съев восхитительный апельсиновый джем.
Когда они вернулись в салон, отношения между ними уже значительно улучшились. Молодой супруг попросил жену сыграть для него. Белинда была счастлива и согласилась. Никогда еще музыка не доставляла ей столько удовольствия. К тому же можно было отдохнуть от беседы.
Белинда играла больше часа, сама выбирая произведения, потому что Энтони не заказывал ничего специально. Все ее тревоги были забыты, пока в комнате раздавались звуки прекрасной музыки. Белинда даже смогла забыть о том странном чувстве, которое всегда возникало у нее в присутствии Энтони Уэйнрайта. Это был почти шок для нее, когда она, закончив играть Моцарта, убрала руки с клавиш и взглянула прямо в задумчивые глаза капитана.
Ее глаза широко и удивленно открылись, спокойная интерлюдия разбилась на куски.
– Это любимая песня Дирдре, она поет ее великолепно, – сказал он, будто через силу.
– Да… я… знаю. Извините. Она отвела взгляд.
– Извинить – за что? – спросил он. – Я уверен, вы тоже считаете, что она получила по заслугам.
Белинда сжала вместе ладони, но не поддалась на эту удочку.
– Мне жаль, что Дирдре ранила вас так больно, – мягко сказала она.
