конечно, программа и профессор выступали не по заказу «HR», но эта мысль ничуть не портила настроение. Чем больше говорят, тем лучше, не важно что. Главное, перейти «барьер вакуума», то есть тот барьер, после которого никто не сможет надавить на средства массовой информации, игнорировать эту тему, оставить их в изоляции молчанием. Даже если «HR» пыталась сформировать негативное отношение к правдивости слухов о бессмертии, это ничего не меняет, даже наоборот. Это могло означать, что либо «HR» совершила ошибку, и этой программой только привлечет внимание к себе, либо барьер вакуума перейден, и они уже не могут удерживать в поле зрения и контролировать всю информацию, появляющуюся о бессмертии. В общем, Марк склонился к мысли, что пора переходить к следующему этапу их плана, и они по–прежнему могут пользоваться преимуществом атакующего.
В кармане противно зазвонил телефон. Марк специально установил резкий и громкий звонок, теперь его невозможно спутать с другими мобильными телефонами. Звонила Джил, она приехала и пыталась найти Марка. Он привстал с кресла и через открытую дверь увидел Джил, стоящую во дворе и озирающуюся по сторонам.
— Знаешь, тебе даже идет сосредоточенная растерянность, придает твоему лицу загадочность, что– то в этом роде. Жаль, я не фотограф, могла получиться хорошая фотография, — специально шумно вздохнув, сказал в трубку Марк.
Джил поняла, что он ее видит, ее лицо уже улыбалось, и она еще быстрее начала вертеть головой, пытаясь увидеть, откуда он говорит.
— Говори, где прячешься, а то я тоже начну играть в прятки, — прокричала она Марку и в тот же момент заметила его в дверном проеме.
Она захлопнула мобильник и через секунду сидела в кресле напротив. Продолжая стоять, Марк предложил взять ей что–нибудь из бара, но Джил отрицательно мотнула головой.
— Не хочу, суматошный сегодня день. Слушай, ты голоден? Я жутко хочу что–нибудь съесть.
— Здесь, по–моему, только напитки, но в этом заведении целый выбор разных ресторанчиков. Пойдем, посмотрим?
— Только села, а ты уже идти предлагаешь. Говорю, суматошный день. Ладно, пошли, а то злиться начну.
— Ты? Не может быть, даже интересно посмотреть, — ответил Марк, убирая телефон обратно в карман. — Пойдем. Если все еще любишь суши, то нам в противоположный конец. Кстати, ты почему одна? Я думал, Моррис придет.
Джил безнадежно махнула рукой.
— А–а, пыталась я вытащить и его, и Харри. Бесполезно. Они окончательно погрязли в работе. У меня такое впечатление, что они даже не спят, не то, чтобы выходить из лаборатории.
Они вошли в суши–бар, и Джил сразу, не выбирая места, забралась на высокий крутящийся стул. Выпрямив спину и вытянув шею, она с видом знатока стала разглядывать разноцветные круглые тарелочки с различными блюдами. Они медленно проплывали мимо на длинном транспортере. Небольшие порции, прикрытые прозрачными пластиковыми крышечками, казались Марку игрушечными и несъедобными. Легкий запах сырой рыбы и разнообразных специй не оставлял сомнения в назначении этого парада, из которого Джил успела выдернуть несколько звеньев. Впрочем, стройный ряд тарелок оставался разорванным очень недолго. С другой стороны транспортера, за прозрачным стеклом, ловко орудовал ножом повар, может быть, даже японец, и восстанавливал нарушенный порядок вещей.
Взяв палочки для еды, Джил начала смешивать соевый соус с васаби в такой же игрушечной, но прямоугольной тарелке. Попробовав маринованный имбирь, она одобрительно кивнула головой и доложила его на край своей тарелки. Удовлетворившись своими приготовлениями, Джил принялась за еду. В помещении тихо играла музыка, и удивительно мелодичный женский голос пел на языке, не похожим на японский. Этот голос — единственное, что здесь нравилось Марку. Он не был любителем сушими.
— Для журналиста ты слишком консервативен в еде. Не хочешь попробовать развивать свои вкусовые рецепторы? — шутя, спросила Джил.
— Неправда, я давно их развил, люблю разнообразную кухню, в том числе и японскую, но рыбу предпочитаю кушать приготовленной, а не в сыром виде, — парировал Марк.
— Возьми что–нибудь в соответствии со своими вкусовыми запросами, вон, копченый угорь.
— Хм… Нет, я не голоден. Лучше чаю выпью.
Они оба рассмеялись. Марк пошел к холодильнику и взял себе бутылку холодного чая с лимоном.
К вечеру заметно прибавилось посетителей, но свободных столиков оставалось в достаточном количестве чтобы выбрать понравившееся место. Пить кофе Джил с Марком переместились во дворик, и Марк достал из пачки долгожданную сигарету.
— Очень странно, что они ничего определенного сказать не хотят. Ты отвез им образцы для анализа месяца два назад.
— Чуть меньше.
— Все равно. Ты уверен, что этот врач на самом деле толковый специалист по инфекционным заболеваниям? Может, в самих вирусах он не очень–то разбирается, — вопросительно посмотрела Джил.
— Сам уже удивляюсь, — Марк несколько раз провел рукой по своей бороде. — Как договаривались, по телефону детали мы не обсуждаем. Я переслал тебе его е–мэйл. В нем все слишком сложно расписано, может Моррис поймет, в чем там у него проблема.
— Да, я его показала Моррису.
— И что?
— А, ты же его знаешь! Сейчас времени нет, потом посмотрит.
Джил заложила обе руки за голову, и ее внимание привлекла проходящая мимо группа людей под предводительством официанта. Он вежливо и настойчиво пытался что–то объяснить слегка подвыпившей компании посетителей. Один из них был явно раздражен и не желал ничего слушать. Он указывал на массу свободных столов и не мог понять, почему они должны идти в другое отделение бара. В свою очередь официант тыкал пальцем в таблички на столах с написанным на них временем, пытаясь доказать, что они не успеют их обслужить до прихода посетителей, заранее заказавших столы на вечер. Мужчина стучал по наручным часам и слишком эмоционально говорил, что времени еще достаточно, они имеют полное право занять столик, они не собираются ужинать и, вообще, это не его дело. Они хотят только выпить пива, а в закрытых помещениях нельзя курить. В конце концов, пришел менеджер, полностью согласился с расстроенным посетителем, но поддержал официанта. Менеджер посочувствовал курильщикам, помочь не мог, зато предложил пройти в зал со свободными бильярдными столами. Компания задумалась, кто–то был не против сыграть на бильярде, обстановка разрядилась, и компания проследовала дальше за официантом.
Джил вспомнила о начатой фразе и вернулась взглядом к Марку, опустив руки на стол.
— Он сказал, что если они все еще не смогли ничего увидеть в образцах, то у него нет времени на дураков. В двух словах, закончить вирус он считает первостепенной задачей для себя и только по возможности занимается записями с объяснениями для наших экспертов.
— Я знаю, его трудно переубедить. Посмотрел бы я, что он заговорил, если бы полиция или «HR» его нашли. Сколько ни спорили, а все бесполезно, — пробурчал Марк недовольно, но беззлобно.
— Ха, а сам?
Марк улыбнулся и согласился.
— Это правда. Потому, что я знаю, что сейчас у нас есть настоящий шанс победить и вынести всю эту историю на поверхность, закончил он вирус или не закончил…
— Все сомневаешься, что он сможет завершить работу? — удивилась Джил.
— Да нет, какие тут сомнения. Только сколько это займет времени? Факты не всегда имеют решающее значение. Найдут нашу компанию и все. Ладно, это мы по кругу в десятый раз об одном и том же говорим. Попробуй с ним еще раз поговорить, много времени это не займет, а нам чрезвычайно важно получить хотя бы одно независимое формальное подтверждение существования вируса бессмертия. Пора переходить к конкретным фактам, публикации имен экспертов для проверки их мнения о вирусе, документальные подтверждения.
— Я тоже думала об этом. Пока мы прокатились на волне интереса к сенсационным слухам и только.
