встречалась с Робертом Уиксфордом несколько лет назад.
Чарити улыбнулась, пытаясь скрыть волнение, которое охватывало ее всякий раз, когда речь заходила о маминой семье. Было очень маловероятно, чтобы ее дядя или дедушка говорили кому-нибудь о втором замужестве Эмили.
Они с лордом Барвистлом шли через комнату, когда их остановили трое знакомых лорда, которых Чарити уже видела в начале вечера.
После небольшого замечания, брошенного одним из мужчин, беседа перекинулась на предстоящее дерби.
Вежливо-почтительное выражение на лице Чарити сменилось живейшим интересом, когда все заговорили о скачках и талантах разных жокеев. Она слушала завороженно рассказ о соревнованиях в Эпсоме.
– Кажется, тогда Шепот, жеребец Графтона, выиграл дерби, – сказал мистер Эдгерворт. – Это было в 1814-м.
– А мне кажется, что у жеребца герцога было другое имя. Не Шепот, а Шелковый, сэр, – сказала Чарити. – И это было в 1815-м.
– Совершенно верно. Теперь и я вспомнил, что это было как раз перед Ватерлоо, – подтвердил лорд Барвистл.
И мужчины продолжали спор о том, у кого какие шансы в этом году.
Чарити, которая тут же пожалела о своем замечании, снова расслабилась. Мужчины не заметили ничего странного в том, что женщина знает, какая лошадь выиграла скачки несколько лет назад. Скорее всего, в споре они просто забыли, что она женщина. А потом они и не вспомнят, кто это сказал. Но ей надо быть осторожней.
Однако уже через секунду она снова не выдержала.
– Вы говорите, что Золотой Луч тоже будет участвовать в дерби, сэр?
– Нет, только в скачках, которые состоятся на неделю раньше, – ответил мистер Эдгерворт. – Вы знаете что-нибудь о нем, миссис Робардс? Он принадлежал сэру Десмонду Эллерби, у которого было много победителей за последние шесть лет. Я пытался выяснить, но никто не говорит о Золотом Луче.
– В прошлом году я видела его на скачках двухлеток, – сказала Чарити. – Быстро стартует, легкий шаг, без вредных привычек и очень добрый. Немного неуклюжий забавный гнедой, но Просто великолепный. Он…
Чарити неожиданно замолчала.
На нее внимательно смотрели знакомые темные глаза, и она чуть не задохнулась от страха.
– Да, миссис Робардс? Что вы хотели сказать? – подбадривал ее лорд Барвистл.
Она отвела свои глаза от темных глаз, которые были совсем рядом.
– Просто… просто, что он очень быстрый, – сказала она почти жалобно. И затем добавила: – Вы извините меня, джентльмены, моя сестра зовет меня, кажется.
– Значит, я познакомлю вас с моей матерью чуть позже, миссис Робардс, – сказал лорд Барвистл, дружески ей улыбнувшись.
Чарити пробормотала что-то в ответ и пошла к своей сестре, стараясь не шататься.
Джентльмены не успели ничего заметить, потому что они увидели лорда Тиндейла и обратились к нему, требуя, чтобы он рассудил их в споре о скачках.
Чарити не стала оглядываться, чтобы посмотреть, дал ли он втянуть себя в дискуссию. Но это не имело для нее никакого значения…
К тому времени, когда лорд Тиндейл поклонился ей с улыбкой, Чарити успела еще раз припомнить беседу, которую он мог слышать, и убедила себя, что для волнений нет причины.
Не было никакого секрета в том, что ее отец занимался коневодством. Поэтому ничего удивительного, что она разбирается в скачках.
Конечно, гораздо лучше, если граф вообще не будет знать о ее пристрастиях.
– Добрый вечер, лорд Тиндейл, – сказала она. Чарити смотрела на него холодно и ждала его первый выстрел.
Он ее не подвел.
– Должен сказать вам, миссис Робардс, что ваши знания о лошадях просто впечатляющи.
– Учитывая, что я росла среди лошадей, мои знания можно назвать минимальными.
– А я убежден, что вы слишком скромничаете, мэм. Ваш отец разводил лошадей специально для скачек?
– Нет, но у него были кливлендские кобылы для разведения лучших верховых лошадей.
– А, йоркширских?
– Да, северных йоркширских.
– Мой отец держал только кливлендских гнедых. Они очень сильные и выносливые. Хотя лично я предпочитаю для своего фаэтона более тяжелых.
– Сегодня спортивные экипажи такие легкие, что с ними управится и самая маленькая лошадь. А мне очень нравятся кливлендские.
Он улыбнулся тепло и понимающе.
