Рассвет я встретил уже на улицах Нового Севастополя.
Первое, что бросилось в глаза, – патриотические плакаты. На каждом углу, на каждой витрине закрытых магазинов, в простенках, на старомодных афишных тумбах, сохранявшихся в центре по давней традиции, – одни только плакаты. Их создатели не мудрствовали лукаво. Я увидел и «Родина-мать зовёт!», и «Кто смеет отрицать, что наша армия не раз обращала в паническое бегство хвалёные имперские войска?!», и «Болтун – находка для шпиона»... Всё так же по Екатеринке из космопорта тянулись автобусы с переселенцами, и я заметил, что за рулём тоже сидели бородачи в своих неизменных комбинезонах. Совсем исчезли такси. Несколько ресторанов и закусочных работали, но оттуда тянуло совершенно непривычными запахами, и распоряжались там тоже переселенцы.
Некогда классик очень хорошо сказал, что судить культуру следует по её отношению к старому, к слабому, к женщине и ребёнку. Я смотрел на бледных, молчаливых и запуганных женщин с Борга, теперь подававших и убиравших со столов (видать, все наши официантки наконец-то ретировались), и опять заставлял себя думать, что бородатые мужья этих женщин не виноваты, что такими их сделала жестокая и мерзкая жизнь... но почему же они с такой охотой поддались этой мерзости? И не важно, что они носили бороды и, в большинстве своём, отзывались на англоязычные имена – наши с Вольного Дона и Славутича как бы не оказались ещё злее, может, и зря Дариана боялась отправлять их сюда.
Повсюду маршировали патрули. Поселенцы и только поселенцы. Редкие прохожие-новокрымчане жались к стенам и торопились как можно скорее прошмыгнуть мимо людных мест.
Безо всякого плана я кружил по городу, проверяя свои ощущения. А они подсказывали, что где-то рядом вновь объявился биоморф, что означало лишний шанс всё-таки встретить «нашу Дашу» лицом к лицу в третий – Бог, как известно, троицу любит! – и, хочется верить, последний раз.
Оказываться вблизи монорельсового вокзала никак не входило в мои планы – даже дошкольник знает, что такие объекты в военное время охраняются особенно тщательно, – но и упускать его совсем из виду я не мог. А что, если именно там я почувствую присутствие ещё одного биоморфа, если не самой Дарианы Дарк?
И как раз у вокзала я увидел угрюмую колонну мальчишек и девчонок, явно наших, в полинялом, заношенном «обмундировании», если, конечно, таковым могут считаться туристские куртки-ветровки, штаны и ботинки-вибрамы. Никто из ребят не был вооружён, многие так и не расстались с головными повязками Шестой интернациональной бригады.
Длинную колонну возглавляли офицеры в добротном имперском камуфляже, с новенькими погонами (старомодные петлицы ушли в небытиё), увешанные оружием, точно новогодняя ёлка игрушками. Судя по тому, что команды отдавались на старом добром общеимперском, – офицеры эти происходили явно не с Нового Крыма.
Ребята же наши тащились мрачно, повесив головы и загребая ботинками. Их вывели на обширную привокзальную площадь и дали команду «вольно». Строй сломался, парни и девушки рассыпались по площади; я заметил, что от вокзала тотчас выдвинулась комендантская команда, перекрывшая ведшие от площади улицы и проулки. Кажется, тут уже береглись от дезертиров.
И всё-таки везли не арестованных. Пока что это ещё были «бойцы Вооружённых сил Народно- Демократической...» и так далее. Их не загнали в какой-нибудь пакгауз, не оцепили стрелками; и я, недолго думая, решительно смешался с толпой.
Многие курили – дешёвые и забористые эрзац-папиросы, хороший табак давно уже шёл «на нужды действующей армии».
– Братцы, куда это вас? – поинтересовался я, присев на ограду скверика рядом с тройкой уныло смоливших пареньков лет по семнадцати каждый. – Чего вы эдакой дрянью дымите, берите у меня, – я вытащил пачку нашей собственной «Герцеговины флор».
– А то они нам скажут! – фыркнул один из пацанов, без колебаний угощаясь моим куревом и пряча вторую сигарету за ухо. По всей вероятности, призывы к бдительности и предупреждения о враге, коварно подслушивающем на каждом углу, прошли мимо его внимания.
– Само собой, нас не извещают, – буркнул другой парень, протягивая руку к пачке.
– Берите всю, у меня ещё есть, – сказал я. – Конечно, перебрасывают, а куда – неведомо. То одно командование ведает. Ну да я не командование, а почти наверняка скажу – на Шайтан.
– Вот и мы так думаем, – кивнул третий мой собеседник, платиновый блондин с голубыми глазами. От таких девчонки должны терять головы целыми ротами и батальонами.
– А что ж без оружия?
– Дак отобрали! Словно мы штрафники какие...
– Вид-то у вас не больно весёлый.
– А с чего ему взяться-то?! – взорвался голубоглазый. – У меня сестру эти... бородатые... того! Прямо на улице, средь бела дня... Пошли в участок, а там тоже такие сидят... и, мол, чего явились, а вот мы сейчас проверим, не проститутка ли она, да небось сама к нашим бойцам полезла, а теперь...
Видать, у парня действительно наболело, если он выкладывал такое первому встречному.
– Лёха, ну Лёх, ну что уж ты теперь... – постарался урезонить его другой паренёк.
– Глотку б рвал им, гадам, – сквозь зубы процедил блондин Лёха.
– Вы б ребята, того, поосторожнее, – заметил я. – А ну как я – шпик подосланный? Меня, кстати, Александром звать.
– Михаил, – представился первый.
– Сергей, – протянул мне руку второй. – Лёху уже и так назвали. А ты сам чего делаешь?
Я изложил свою легенду – мол, служу в полиции, потому как, действительно, наших там почти не осталось, вот и приходится, мол... Показал корочки, тщательно сделанную копию с пересланного Зденеком образца.
– Счастливый. Тебя-то на Шайтан не отправят... – пробубнил мрачный, как смерть, Лёха.
– Не думаю, – я покачал головой. – Из нашего отдела уже двоих забрали... – это было чистой правдой. Зденек опасался, что он станет следующим.
Затылком я уже ощущал подозрительный взгляд мордоворота с капитанскими погонами. Оно и понятно, что это за тип тут якшается с предназначенным к отправке в пекло пополнением?!
И, наверное, мне бы и пришлось поспешно ретироваться, но как раз в это время в происходящие события властно вмешался Его Величество Случай. А может, события, как мозаику, сложила рука провидения.
На привокзальную площадь один за другим выкатились полугусеничные грузовики и боевые машины нехоты. Из люков и кузовов с великолепным презрением на нас глянули всё те же бородачи с Борга. Машины направлялись прямо сквозь толпу интербригадовцев, почти не сбавляя хода, так что многие едва успевали отпрыгнуть.
Миниатюрная девчонка, стриженная наголо, что-то сердито крикнула едва не сбившему её водителю – за гулом двигателей я не расслышал слов. Но, очевидно, эти слова оказались весьма действенны, потому что здоровенный «ганомаг» затормозил, терзая траками разноцветную, фигурно выложенную брусчатку, через задний борт свесилось сразу несколько здоровенных мужиков в камуфляже, и девчонка, истошно завизжав, в мгновение ока очутилась втянутой наверх. Из-под брезентового полога тотчас донёсся её дикий вопль.
В следующий миг ветровое стекло грузовика разлетелось вдребезги, потому что в него швырнули тяжёлой каменной урной, стоявшей у края тротуара. Дверца «ганомага» распахнулась, водителя и сидевшего рядом солдата тотчас выволокли наружу, так, что те не успели даже схватиться за оружие. А вот те, кто их выволок, даром времени не теряли, и два пистолета изрыгнули огонь.
Можно было только поражаться, насколько легко эти мальчишки и девчонки, вчерашние школьники, научились стрелять первыми.
Второй грузовик резко свернул в сторону, и в борт ему тотчас врезалась обходившая его справа БМП. А в задний борт замершего первым «ганомага» уже вцепились десятки рук, замелькали оторванные куски деревянных перил, выдернутые железные стойки, кое у кого в руках я увидал ножи.
Бородачи-ополченцы были вооружены куда лучше, но оружие, по большей части, оказалось разряжено, в кузовах грузовиков – тесно, не сразу повернёшься, не сразу примкнёшь магазин, да ещё не сразу выставишь ствол куда следует. Во всяком случае, когда я выхватил свою «беретту» и вскочил на трак
