если это помешает моему другу испортить себе жизнь?». И вот, – он развел руками, – я здесь.
Шейн сглотнул.
– Ты… не шутишь? – Это был вопрос, но прежде чем Шейн успел задать его, он понял, что знает ответ.
– Сам посуди, – протянул Рэнс. – А остальное, дружище, зависит от тебя.
Это было легко.
Он сел в грузовик. Залил полный бак горючего. Свернул на северо-восток. И гнал, не останавливаясь.
На следующий день он был в Ливингстоне. И припарковался прямо напротив «Розового сада».
А потом он остался сидеть в грузовике. Не мог сдвинуться с места.
Потому что внезапно все перестало казаться таким уж легким.
Вдруг стало ясно, что он не нуждался в благословении Рэнса, чтобы вернуться. Просто в это легче было поверить. Легче, чем понять, что корень проблемы скрывается не во внешних обстоятельствах.
А в нем самом.
Шейн сидел в грузовике и размышлял о том, как свалится, словно снег на голову, и снова войдет в Розину жизнь, ожидая, что она будет рада ему. Надеясь, что она любит его так же сильно, как он ее.
И как нелепо это звучит.
Допустим, он ее любит. Допустим, она тоже считает, что влюблена. И что с того? Что он может предложить такой женщине, как она?
У Розы есть способности, хорошее образование, успешная работа.
У него – ничего из вышеперечисленного.
Единственная его способность – то, что его невестка называет «животным инстинктом». Его образование – суровая школа жизни, его работа скоро станет делом прошлого. И даже в ней он ничего особенного не достиг.
Он надеялся… и трудился ради того, чтобы выиграть золотую пряжку Национальной Федерации Родео. Он пахал до седьмого пота. И этого оказалось недостаточно.
На вчерашнем родео он выиграл двести семьдесят один доллар. И чуть не проломил себе голову. Мышцы, о существовании которых он почти забыл, теперь болели так, как никогда в жизни. Его палец уцелел, но на всем пути домой Шейн не мог держать руль этой рукой.
Теперь в его жизни будет не так уж много соревнований. А может, и вовсе ни одного. Какой смысл рисковать, если нет ни малейшего шанса стать чемпионом?
Шейн знал, что шансов у него не осталось.
Он знал, что у него нет ничего.
Ни планов. Ни возможностей. Ни надежд.
Если не считать надежды на Розину любовь.
Он ее недостоин.
В его жизни было не так уж много успехов. Он даже не сумел украсть проклятого ястреба. Но будет еще хуже – а худшую вещь он и представить себе не может – если он не оправдает ее ожиданий.
– Шейн? – голос Дженни донесся через приоткрытую дверь спальни.
Шейн решил притвориться спящим. Он вернулся в дом Мэйса, пробормотал какую-то вежливую чушь, отказался от ужина и укрылся в комнате для гостей. Он сослался на усталость. Сказал, что ехал без остановок и должен выспаться.
Он не рассказал им о боли, так глубоко укоренившейся в его сердце, что он даже помыслить не мог о том, что она когда-нибудь пройдет.
Если его брат и заметил что-то неладное, у него хватило ума промолчать. Но Дженни – дело другое. Она станет сочувствовать. Сопереживать. Жалеть его. Только этого не хватало.
Поэтому Шейн остался лежать неподвижно и постарался дышать так медленно и глубоко, насколько позволяли его ноющие после родео ребра.
– К телефону. – Дженни открыла дверь чуть сильнее. – Тебя спрашивают. Вроде что-то важное.
Сейчас он ни с кем не хотел разговаривать. Кроме…
Он подскочил на кровати. Роза?
Дженни вошла, протянула ему телефон и вновь исчезла за дверью.
Шейн сглотнул, облизал губы и поднес трубку к уху.
– Алло?
– Николс?
Это была не Роза. Но Шейн всегда узнал бы этот резкий, скрипучий голос.
– Я видел, как ты днем сидел в машине напротив магазина моей дочери.
Шейн прикрыл глаза. Он не мог вынести этого. Это было выше его сил – выслушивать, как старик будет объяснять ему то, что он и сам прекрасно знает: что он неудачник, что он уже проиграл.
