ты…
— Я никуда не уйду, — твердо пообещала я. — Я останусь здесь столько, сколько тебе нужно.
Она кивнула и снова сглотнула. Габриэль тепло взглянул на меня и принялся за обработку самых серьезных ран. Я с облегчением увидела, что ему известны и другие способы лечения, помимо прикосновений языка. Он извлек из кармана рубашки небольшой серебристый тюбик, в котором содержался какой-то прозрачный гель, и выдавил немного на глубокие раны. Кровотечение немедленно прекратилось, и даже опухшие глаз и губа, казалось, начали принимать нормальную форму после того, как он нанес на них тонкий слой мази. Нора во время этой процедуры не издала ни звука, но, когда дракон развернул одеяло, открыв окровавленную сорочку, она испугалась.
— Нет! Не надо… Я не хочу…
— Думаю, ей будет спокойнее, если ты займешься этим, — тихо обратился ко мне Габриэль, протягивая мне чистый марлевый тампон, принесенный Палом.
Дрейк снова открыл дверь; на этот раз в номере появился Мониш; вид у него был сонный, — казалось, он с трудом разлепил веки.
— Сначала очисти кожу вокруг царапин, потом нанеси куркаиновый гель.
Я повиновалась и осторожно промокнула длинные, зловещего вида царапины на груди и плечах Норы, стараясь, чтобы мужчины не видели ее обнаженного тела, Иштван, вернувшись со своего таинственного задания, присоединился к группе драконов и Монищу
— А что это — куркаиновый гель? — вполголоса спросила я у Габриэля, выдавливая лекарство на длинный порез на руке Норы. Похоже, инкуб пытался расцарапать все участки тела, до которых только мог дотянуться.
Дракон наклонился ко мне, почти коснувшись губами моего уха:
— Куркаин — фермент, способствующий заживлению ран, он содержится в некоторых растениях. А также в слюне серебристых драконов.
Я в ужасе воззрилась на бесцветную каплю на своем пальце.
— Так это слюна дракона? — прошептала я.
— Да, но очень концентрированная.
Я втерла в рану еще геля, затем, убедившись в том, что Нора нас не слушает, спросила:
— И чья? Твоя?
Он лишь улыбнулся в ответ, на миг на щеках показались ямочки. Не знаю почему, но, решив, что я обмазываю Нору именно его слюной, я почувствовала облегчение. Возможно, мне просто не хотелось, чтобы моя приятельница была с ног до головы покрыта слюной какого-то незнакомого дракона.
— Скоро тебе станет легче, — сказала я Норе, которая сидела, уставившись в никуда, очевидно пытаясь мысленно отгородиться от происходящего. — Ты сильная женщина. Ты обладаешь могуществом. Ты не беспомощная жертва. Ты победила ужасного монстра.
Глаза ее, все еще полные слез, обратились ко мне; я натянула на нее обрывки сорочки и осторожно прикрыла одеялом. Он кивнула, сглотнув слезы.
— Нора? Сейчас я должен задать вам несколько вопросов. Вы, конечно, понимаете, что я предпочел бы оставить вас в покое, но мы обязаны найти нападавшего и для этого я должен узнать, что произошло. Мы, конечно, в этом не уверены, поскольку преступник не оставил никаких улик, но возможно, что это то же самое существо, которое убило Стражей.
Голос Мониша звучал так же мелодично и успокаивающе, как голос Габриэля, но, когда он сел в кресло рядом с диваном, Нора напряглась. Однако она сделала над собой усилие, собралась и тихим, неуверенным голосом ответила, что готова ему помочь.
— Вы видели? Можете его описать? Она покачала головой:
— Было темно, и очки… я без них плохо вижу. Я его вообще не видела, но было ясно, что это мужчина. Одежды на нем не было. Высокий, мускулистый и очень сильный.
— Вы не заметили никаких шрамов, никаких особых примет?
— Нет. Ничего.
— Вы совершенно уверены в том, что на вас напал инкуб? Это не мог быть здухач?[29] Или лидерц?[30]
Она покачала головой:
— Нет, здухача я бы распознала, а лидерцы пахнут по-другому. Это был инкуб. От него пахло дымом.
Мониш сделал пометку в небольшом блокноте ивлеченном из кармана.
— Он не назвал вам свое имя?
— Нет. Он ничего не говорил. Я проснулась оттого что он навалился на меня, кусался и царапался.
Мониш изобразил на лице сочувствие.
— Вы не вызывали инкуба?
— Нет.
— Вы не творили никакие заклинания или которые могли его привлечь?
— Нет, — слегка нахмурившись, отвечала Нора.
— Вчера вечером вы вообще проводили какие-нибудь ритуалы?
Услышав слово «ритуал», я вздрогнула. Нора, медленно повернув голову, взглянула на меня. Я провела кончиком языка по внезапно пересохшим губам.
— Вечером она проводила ритуал посвящения меня в ученицы, — произнесла я; внутри у меня все сжалось от страха. — Но я ничего такого не делала, что могло бы вызвать инкуба. Ничего! Это были самые простые вещи, ну там, волшебные знаки и прочее. Ничего опасного.
Дрейк бесстрастно наблюдал за нами.
— Нора, — Мониш говорил мягко, но настойчиво, — не делала ли Эшлинг чего-нибудь такого, что могло вызвать к появление инкуба?
Нора еще несколько мгновений смотрела мне в глаза, затем опустила взгляд на пальцы Мониша, прикоснувшиеся к ее руке.
— Нет. В ритуале не было ничего такого, что могло бы привлечь инкуба.
Я расслабила напряженные плечи и уже хотела броситься ей на шею, но она снова подняла голову и посмотрела на меня полным боли взглядом:
— Но, напав на меня, он выкрикнул твое имя.
Глава двадцать первая
— Думаю, можно официально признать этот день самым длинным за всю мою жизнь, — заявила я час спустя, обращаясь к Дрейку. — А у тебя нет такой магической драконьей способности, которая позволит повернуть время вспять, чтобы я могла прожить отрезок жизни по-другому?
— Нет. Тебе нужно поспать. У тебя черные круги под глазами.
Его пальцы прикоснулись к моей щеке, и от этой ласки я вся ослабела.
— Тебе тоже. Спокойной ночи.
— Спокойной ночи. Приятных тебе снов,
Единственным звуком в комнате было глубокое дыхание Норы. Я прокралась вдоль края ее кровати к раскладушке, доставленной по требованию Дрейка. При свете луны мне кое-как удалось пройти по комнате, не ударившись о мебель.
Постель была холодной. И жесткой. Я улеглась на бок, пытаясь найти удобное положение и ворча про себя. Кровать Дрейка никогда не казалась мне ни холодной, ни неудобной; но я тут же упрекнула себя за эгоистичные мысли. Нора не виновата в том, что на нее напали, и, поскольку инкуб, как она уверяла,
