— Корсаков.
— Корсаков! О, это опасный человек.
Потемкин решил поскорее окончить войну и возвратиться в Петербург. Поход окончился блестящей победой. Корсакова представила Екатерине пробир-дама графиня Брюс. О нем говорил весь город как об опаснейшем Дон-Жуане, «муже всех жен». Он был неустрашимым дуэлянтом, а с женщинами обходился грубо и презрительно. Мужья боялись его, а женщины вздыхали об этом «злодее» и «негодяе». В общем все признавали его ничтожным человеком.
— Ваше величество, ничтожные люди часто бывают недосягаемо велики в любви. Таков и майор Корсаков, — уверяла царицу Брюсочка, горячо рекомендуя «отменные достоинства» своего кандидата.
— Хорошо, Брюсочка, ты меня сим злодеем женских сердец заинтересовала, — ответила царица, нюхая табак. Это была привычка, от которой она не могла отстать всю жизнь.
Брюсочка привела Корсакова к государыне, когда его назначили на караул во дворец.
— Подойдите поближе, майор. Очень рада с вами познакомиться. О вас столько говорят дурного, — улыбаясь, сказала Екатерина, любуясь этим статным, могучим человеком и вожделея его наглости.
— Меня не любят, потому что я не позволяю ни одной женщине властвовать над собой. Я сам ей приказываю, будь то… хоть царица…
В восторге от этого ответа императрица сделала его флигель-адъютантом…
Потемкин поспешил в Петербург. Екатерина была с ним очень холодна. У нее уже сменилось несколько фаворитов, но с Корсаковым она не разлучалась.
Он жил в роскошных апартаментах, имея огромный штат прислуги. В первый же день, открыв ящик письменного стола, он нашел там сто тысяч рублей золотом и слегка надулся, зная, что любовь Потемкина была оплачена в десять раз дороже. Вечером императрица вышла в гостиную, нежно опираясь на руку Корсакова и не скрывая от придворных своей близости к нему. Она вела себя свободно, как мужчина, тщеславясь своими похождениями, платя мужчинам за любовь, как проституткам, но не презирая их, как они презирают женщин, которым платят. На ней было белое свободное платье, с греческими рукавами, поверх платья лиловая бархатная мантилья, вроде греческого доломана. В десять часов вечера, после игры в карты с Зубовым и Безбородко, она удалилась в свои покои вместе с новым фаворитом.
Кроме Корсакова, ее близостью пользовался офицер Хвостов. Но, позволяя себе очень многое, Екатерина теперь строго относилась к увлечениям своих фаворитов. Их зорко стерегли со всех сторон, и несчастные любовники императрицы жили как в клетке. Они не, могли выйти из дворца и каждую минуту обязаны были предстать пред взором своей повелительницы по первому ее требованию. Временный фаворит никого не принимал и ни у кого не бывал. В гости мог идти только с разрешения императрицы. Словом, фаворит был совершенно в положении одалиски из турецких султанских гаремов. Екатерина покупала его и требовала, чтобы вещь ей одной всецело принадлежала. Она не выносила даже минутной разлуки с любовником. Однажды великая княгиня Мария Федоровна пригласила Корсакова к себе. Царица страшно разгневалась и послала сказать ей, чтобы она никогда не смела этого больше делать. Она вообразила, что Корсаков понравился великой княгине, которая, как известно, отличалась буржуазными добродетелями.
Увлекаясь фаворитами, Екатерина не забывала о делах. Она сделалась очень деспотична, управляла без министров, изменяла решения Безбородко и Панина, отняла у Павла Петровича его детей Александра и Константина и сама их воспитывала. Дети росли в атмосфере фаворитизма, преступлений и интриг. И нечего удивляться, что оба они, совсем юношами, дали увлечь себя в заговор против родного отца, который был «нечаянно» убит фаворитами Екатерины, как и Петр III.
Все фавориты Екатерины были богатырского сложения, сильные. здоровые и цветущие молодые люди.
Павел Петрович сознавал весь позор своей матери, и не раз у него происходили с ней ссоры. Он увлекся фрейлиной Нелидовой, и мать вызвала его к себе.
— Как ты можешь изменять такому ангелу, как твоя жена?
Павел расхохотался.
— Что я слышу? — с горечью ответил он. — Вы проповедуете мне мораль? Вы, меняющая флигель- адъютантов как перчатки…
— Вон! Уходите, или я прикажу вас арестовать! — кричала Екатерина, задыхаясь от злобы. — Ты забываешь, что ты мне сын!
— Я этого никогда не знал, — ответил Павел.
После этого Екатерина составила завещание, которым лишала сына права на престол. Своим преемником она назначила старшего внука Александра. Но после ее смерти Панин, любивший своего воспитанника, уничтожил это завещание. Это не мешало Александру, знавшему о воле императрицы, смотреть на отца как на узурпатора, незаконно завладевшего престолом.
Французская революция безумно испугала Екатерину. Ей повсюду в России мерещилась гидра санкюлотства. В царстве российском не прекращались бунты и мятежи. Ежедневно Шешковский открывал новые заговоры. По совету Потемкина были усилены строгости. Каждое свободное слово встречало преследование, и крепостное право дошло до высшего развития. Ведь это вырвавшиеся на волю рабы сделали во Франции революцию…
Сердце Екатерины было надломлено странной двойственностью. В письмах к Дидро и Вольтеру она превозносила свободу, а на деле преследовала ее. Фавориты ее не удовлетворяли, она вечно искала чего- то нового и в высших наслаждениях ума, и в грубых проявлениях инстинктов.
В 1780 году Потемкин случайно увидел красавца Ланского и представил его царице. По наружности он был похож на Гамлета. Мечтательные голубые глаза, полные глубокой грусти, останавливали внимание каждого. Может быть, в них таилось предчувствие тяжелой ожидавшей его участи. Юное безбородое лицо ослепительной белизны, с румянцем; коралловый ротик, белокурые волосы и правильные черные брови делали его похожим на девочку. Но при этом он был высокого роста, с хорошо развитыми бедрами и широкими плечами.
Такие писанные херувимские лица не всем женщинам нравятся. Екатерина всегда любила мужественность в лице. Но, для разнообразия, отчего не взять на некоторое время хорошенького, женоподобного мальчика двадцати лет? Помимо него, у нее были Панин, Потемкин, Безбородко, Корсаков и Хвостов, лица которых далеко не напоминали девочек. Корсаков был удален, а Ланской не посмел отказаться от милостей своей государыни, он был слишком хорошим верноподданным, чтобы ослушаться, хотя стыдился положения царского наложника. К тому же мальчикам его лет всегда нравятся женщины постарше. Екатерина ему нравилась, и он любил ее за материнскую заботливость.
Весна расцвела в душе старевшей царицы. Этот нежный, стыдливый цветочек заставлял ее забывать о призраке революции, о польских делах, об индийском походе, которым бредил Потемкин.
Может быть, Ланской был семой поэтичной, изящной ее любовью после Понятовского. Все ее другие фавориты были грубыми животными, а этот провинциал своей неопытностью и незнанием жизни будил в ее огрубелой душе чистые чувства. С ним чувственная, сладострастная императрица молодела, как Давид с Авигавой.
Ланской до Екатерины знал мало женщин, а может быть и совсем их не знал. И, вероятно, поэтому он был с Екатериной нежен как сын, и это ее бесконечно трогало.
— Зоренька моя, — называл он ее, как все фавориты. Екатерина любила это слово, говорившее ее любовникам о том, что заря фортуны взошла для них только с ее любовью.
Ланского она держала взаперти, охраняя его, как восточный султан свою любимую одалиску, от взоров придворных дам, даже от пробир-дамы графини Брюс. При дворе было так много искусительниц! Одна только фрейлина Протасова внушала ей доверие.
Она окружила Ланского неслыханной роскошью. Это единственный из фаворитов, который не вмешивался в политику и отказывался от влияния, чинов и орденов, хотя Екатерина вынудила его принять от нее графский титул, огромные земли, десятки тысяч крестьян и чин флигель-адъютанта.
Адонис так привязал ее к себе своей нежностью, что она часто плакала, склонившись к нему на плечо.
— Хочу с тобой выплакать все обиды, которые от других перетерпела, — говорила она.
Наконец, Екатерина решила, что такой любви больше не найдет. Она уже была стара. Сердце ее
