раскидывающий сейчас вокруг свои ветви, прикрывающий собой тех, кого он решил защищать даже ценой собственной гибели. Его цепкие ветви тянулись навстречу инквизиторам, и те невольно отступали – палящее пламя Символа обжигало тянущиеся вверх новые и новые побеги, но место павших занимали новые. Дуб упрямо поднимался, ствол уже достиг добрых трёх обхватов в толщину, небрежно отбросив в сторону жалкие остатки помоста.
Так их стало пятеро.
Этлау не смог ничего сделать. Его же собственные товарищи поспешно спихнули его вниз, туда, где ещё оставались солдаты и куда не докатилась обезумевшая толпа.
Безымянная рывком вздёрнула Фесса на ноги. Он не мог ступить и шагу – всё тело словно оцепенело от долгой неподвижности. Не церемонясь, Безымянная просто прыгнула вниз, в кипящее людское море и, таща одной рукой некроманта, другой прокладывала себе дорогу – само собой, при помощи сабли. Гнома и поддерживающий её Север бросились за ней; Эйтери выплеснула последние капли из какого-то флакона, и толпа в ужасе отшатнулась, верно, магия представила их сейчас какими-то страшилищами.
Вслед мелькнули несколько последних уже стрел, но было поздно – все пятеро свернули за угол, где на улицах было посвободнее – любопытные, из тех, кто поосторожнее, уже улепётывали во все лопатки, едва поняв, что на площади вместо небывалого зрелища началась кровавая потасовка.
– На коней – и ходу, ходу, ходу! – приказала Безымянная.
А за их спинами зелёные ветки исполинского дуба уже обхватили, оплели бушующее пламя Перечёркнутой Стрелы, и огонь вдруг начал потухать, словно самый обыкновенный костёр, который заваливают травой и сочной листвой.
Казалось невероятным, что им удалось исполнить задуманное. У серых не нашлось ничего противопоставить силе лесов и подгорной магии. Они слишком рано уверовали в успех, слишком понадеялись, что Разрушителю никто не придёт на помощь; теперь они за это расплачивались.
Предусмотрительно оставленные в стойлах неподалёку (за бешеную плату) кони рванулись с места. Улицы Аркина понеслись назад; позади творилось что-то невообразимое, там словно бы выло от ярости неведомое чудище величиной с гору.
Раненый подпалачик – ясно было, что это какой-то старый знакомец некроманта – оказался на одном коне с Эйтери и, несмотря на рану, правил как ни в чём не бывало, лишь изредка шипя и кривясь от боли.
В воротах их ждали. Створки были заперты, однако Эйтери, даже не слезая с седла, метнула вперёд ярко-оранжевый флакон – и земля под ногами содрогнулась от мощного взрыва. Магия выручила и тут – вся разрушительная сила направлена была вперед, прочь от маленькой волшебницы и её спутников.
Кони вынеслись на простор. Безымянная легко бежала рядом, не нуждаясь ни в каком скакуне.
– Теперь вы и без меня управитесь! – вдруг крикнула она, резко поворачивая в сторону, к недальнему заснеженному лесу.
– Стой! А как зе ты? – закричал было Север, но Безымянная даже не повернула головы.
– Стой! – крикнул и Фесс. – Стой! Лицо! Дай мне взглянуть тебе в глаза!
– Нет, – прозвучало в ответ, и Безымянная повернулась к ним спиной. На все последующие крики она просто не обратила внимания.
Некромант, казалось, готов был броситься за ней следом. Взгляд у него, во всяком случае, был для этого достаточно безумным. Север преградил дорогу конём (правда, едва не свалившись с седла; верховая езда не числилась среди его многочисленных талантов).
– Куцы?! Не для того тебя вытаскивали!..
– Да ведь это… это…
– Невазно! В порт надо! Драпать отсюда, покуда не догнали!
– Мастер! Мастер! Великий Мастер! – заверещал, словно очнувшись, мальчишка-лжеподпалачик, которого Фесс назвал Фейрузом. – Мастер! Мы вас не бросили! Не предали! Вы нас спасли, Мастер! А мы вас, а мы…
– Да погодите вы! – простонала Эйтери. – Потом все разговоры и расспросы, потом! – И вдруг её словно прорвало – как будто она только сейчас поняла, что они остались живы, несмотря ни на что, и что безумный план удался: – Великие силы… это же… это ж… – Она закрыла лицо руками и самым неприличным для чародейки образом расплакалась.
Фесс долго не мог прийти в себя. Все случившееся казалось сном, страшным сном. Пьяный от нежданного спасения, он тем не менее помнил заваленную телами площадь, врезавшиеся в память безумные лица тех, кто умер, даже не понимая, что умирает, и не зная, во имя чего. Было от чего потерять голову – кто ж мог предположить, что Фейруз каким-то образом ухитрится выбраться из Эргри и не только последовать за инквизиторами в Аркин, но и оказаться на их службе! Кто ж мог подумать, что на выручку ему придёт Эйтери, Сотворяющая, и что Север вернёт долг сторицей, бросившись спасать некроманта, до которого, в сущности, подземному охотнику за нечистью не должно быть особого дела?
– А вот здесь ты ошибаешься, и здорово, – заметила Эйтери. Кривясь от боли, гнома, не скупясь, смачивала свою рану пропитанной какими-то эликсирами тряпицей и даже не скрывала, что читает сейчас мысли Фесса.
Беглецы выбрались из города в зимние поля. Никто не сомневался, что за ними последует погоня, и притом немедленно. Север зачерпнул полную пригоршню снега, фыркая и отдуваясь, протёр лицо, до сих пор покрытое каплями чужой крови. Фесс, недолго думая, последовал его примеру. Стало чуть легче, во всяком случае, голова прояснилась.
Он увидел себя в поле, позади них – уже в изрядном отдалении – вздымались башни и шпили Аркина, и над крышами отчего-то поднимался густой чёрный дым. Что уж там горело, кто знает, но сейчас любой пожар, как говорится, на руку – чем больше препятствий на пути серых, тем лучше.
Рядом: Эйтери, Север и раненый Фейруз. В памяти осталось и ещё одно лицо, та, которая первой ворвалась на помост и которая, собственно говоря, и сделала всё дело – с тем, чтобы потом так же стремительно исчезнуть. Это лицо… Фесс многое отдал бы сейчас, чтобы только заглянуть в него. Потому что такого не могло быть, не могло быть никогда. Так же невозможно, как восход солнца на западе. Чьё-то особо изощрённое чародейство?..
– Куда мы теперь? – осведомился гном у Эйтери. – Ресай давай, Сотворяюсцая, и ресай быстро! А то, не ровён цас…
– В порт, как я сказала. – Эйтери поморщилась, аккуратно спрятала покрытую кровяными пятнами тряпицу. Рана уже затянулась, осталось только большое пятно розоватой новой кожи. – В порт. Там добудем корабль.
– Как, разорви меня зомбя?! – всплеснул руками Север. – Дык ить енто з первое, цто серые перекроют!
– Где перекроют, там мы раскроем, – невозмутимо сказала гнома. – После всего, что уже удалось… оставшееся – такая мелочь.
– Не забывай, без кого мы ницего бы и не сделали, – проворчал честный Север.
Некромант повернулся к гноме.
– Прими мои благодарности, Сотворяющая. Я в неоплатном долгу перед тобой…
– Это уж точно, – с неожиданной резкостью перебила его гнома. – Мы на себя большую кровь взяли, хотя и не по нашей воле она пролилась. Я бы и без неё всё сделала… Безымянная ни с кем не советовалась, не предупреждала, сама себе голова, как ты понимаешь. С этими эльфами… А насчёт долга – ты его можешь отдать, некромант.
– Я готов. Скажи мне, как?
Гнома подъехала вплотную, снизу вверх глядя прямо в глаза Фессу.
– Останови Её, – шёпотом сказала она. – Останови. Во что бы то ни стало. Ни твоя, ни моя жизни в сравнении с этим ничего не значат.
– Легко сказать, – угрюмо отозвался некромант. – Сказать легко, а вот сделать…
– Ну вы цто, совсем там ума лисылись? – завопил наконец Север, окончательно потеряв терпение. – Дёру давать надо! Дёру! Куда там, Сотворяюсцая, в порт? Ну так давай в порт, а не труси тут, словно на прогулке!
