сказать, черта.
Подруга Маша на воле была продавщицей в буфете с вином. Она, конечно, недоливала. Но не настолько, чтобы попасть в этот тарный цех. И все же она попала сюда и сколачивает теперь здесь ящики. Потому что у нее тоже друг был, любимый, можно сказать, дружок Вова, — и вот он-то слишком любил деньги.
Оля поссорится и почти совсем перестанет общаться со своим другом-аспирантом. И опять влюбится в Каратыгина — теперь она возьмется за него, так сказать, во всеоружии женского опыта. И уже не упустит. Через год Каратыгин и Оля поженятся и будут очень ладить.
Когда Светик будет отбывать срок, легенда отделится от нее уже окончательно. В милиции, например, будут твердо знать, что пойманная Светик — это совсем не та Светик и что было лишь случайное совпадение имен у двух спекулянток. А настоящая Светик улизнула.
Особенно этот факт будет переживать старшина.
— Да, — вздохнет он, — это была птица высокого полета. — И начнет рассказывать: — Книгами Светик давно перестала интересоваться. Я слышал, она на валюту переключилась. С заграницей снюхалась…
— Ее же поймали, — возразит кто-нибудь из молодых и симпатичных ментов.
— Ее? — И старшина снисходительно засмеется.
Глава 8
Поговорив с симпатичным милиционером Сережей, Светик вешает трубку и идет вдоль платформы. К своему вагону. Но Светик не уедет. Если б она могла уехать, она б давно это сделала. Вот тут Светику и приходит в голову, что надо бы отсидеть свои два-три года. И что Каратыгин ее будет ждать. Все как в кино…
Светик сдает в кассе билет. И возвращается.
Ночь. Уже третий час. Светик негромко звонит. Дверь открывает старушка соседка.
— Куда это ты бегала среди ночи? — ворчливо спрашивает старушка. И не дожидается ответа. Зевает. Уходит в свою комнату.
А Светик входит к себе. Темно. Тихо. Все как полтора часа назад, когда Светик уходила, чтоб уехать.
— Это я.
Каратыгин слышит и отрывает от теплой подушки голову — со сна не понимает. Глядит внимательно. И ничего не понимает.
Светик решается. И говорит:
— Алеша, дело такое… Я ведь та самая Светик.
Каратыгин зевает.
— Что?
— Вот тебе и что.
И опять видно, что он спит.
— Алеша, Алеша…
— Что?
— Я Светик. Та самая, которую найти не могут… Которую ищут.
Каратыгин резко садится.
— Ах ты ч-черт!
Еще некоторое время он сидит молча. Дошло.
— Это ж тюрьма, Света.
— Ну да.
Он не знает, что сказать. Головой туда-сюда — сигарету хочет. А Светик ее уже в руках держит. Приготовила. И спички тоже.
Он делается озабоченным:
— Тебе, Света, надо носа не высовывать. Сидеть тихо-тихо. Даже в магазин не ходить. Поняла?
— Так и жить?
— Конечно!
Светик качает головой.
Он говорит:
— Ну тогда — надо уехать. Года на три. Пока все затихнет.
Светик смеется.
— Если целых три года, то уж лучше я их в тюрьме отсижу. Мне больше трех не дадут.
Он скис. Молчит.
— Алеш, — улыбается Светик, — отработать два-три годика — это не так уж страшно. Это для тебя страшно. — Светик смеется. — Ты, Алеш, не дрейфь. Дело житейское.
Он встает с постели. Опять хватает свою соску, сигарету то есть. Закуривает.
Светик говорит:
— Ты только намекни мне, что ждать меня будешь. И я тут же помчусь в милицию. Пусть менты порадуются, а?
Он говорит:
— Конечно, буду ждать. Куда ж я денусь. — Потом вдруг делается растерянным: — А если я не буду тебя ждать? — Потом возмущается: — Ну знаешь!.. Ты меня прямо к стенке приперла!
Светик смеется:
— Ладно. Пойду чай поставлю… Хочешь чаю?
Светику хочется, чтобы он сейчас был к ней потеплее. Хочется, чтобы поласковее был, вот и все.
— Ты все спички позабирал, — говорит она, возвращаясь с кухни. — Газ зажечь нечем.
Утро как утро. Они лежат рядом. Светик полудремлет, глаза закрыты. Но чувствует, что Каратыгин не спит.
— А? — говорит Светик самой себе и мигом просыпается. Птичья возня за окном — вот что ее разбудило.
Каратыгин кисел и печален дальше некуда. Глаза у него запали. Так и не уснул, бедняга.
Светик одевается.
— Может быть, все-таки не пойдешь?
— Ну-ну, — говорит Светик ласково. — Не робей.
Она пьет чай, а Каратыгин пить не хочет. В горле у него ком. Светик звонит в отделение милиции.
— Здравствуйте… Это к вам Светик звонит.
Она хочет, чтоб к телефону подозвали кого нужно. И когда подозвали, она говорит:
— Сейчас приду к вам.
— С повинной?
— Да.
На минуту Светик задерживается возле горы старинных книг. Открывает одну, потом другую…
— Знаешь, зачем я позвонила в милицию? — смеясь, говорит она Каратыгину.
— Зачем?
— У нас был случай. В Челябинске. Пошел человек с повинной, а его на полдороге сцапали. И повинную не зачли.
— Предусмотрительная, — с трудом улыбается он.
— А как же!
Каратыгин остается дома. Так они решили.
