– Сгорим, товарищ подполковник, – выдавил наконец из себя лейтенант.
– Ну, сынок, выбирай., – сказал Сорокин механику-водителю. – Или сгорим заживо или вперед.
В кабине появился дым. Лейтенант закашлял.
Зарычали моторы, БТР стронулся с места, резко дернулся вперед. Раздался крик, второй, третий. Машина набирала скорость, разгонялась, подпрыгивая по человеческим жизням, как по кочкам на проселочной дороге.
Метров через двести они вырвались из толпы и понеслись, как сумасшедшие, врезаясь и опрокидывая встречные машины, по темному городу.
На территории дивизии солдат вылез из бронетранспортера и направился к казарме, оставив работающий двигатель. Сорокину показалось, что парень весь седой вдруг стал…
На одной из центральных улиц «Волга» остановилась, пропуская справа «Тойоту» с открытым кузовом. Кузов с верхом был завален разрубленным на части верблюдом. На кровавых мясных кусках лежал хазареец лет девяти, чумазый, в штопаной-перештопаной голубой нейлоновой куртке. Видимо, мясо еще отдавало теплом, и согревало парнишку – он смеялся, махал всем рукой, что-то лепетал.
Над аэродромом барражировали вертолеты, прикрывая собой заходящий на посадку Ил-76-ой. Самолет спускался по спирали, малюя в небе, словно мелом, черточки с закорючками – следы отстреливаемых тепловых шашек, похожие ловушки отлетали и от вертушек.
Часовые на воротах вопросительно уставились на «Волгу» с афганскими номерными знаками. Один из десантников остался стоять за приваренной к воротам красной звездой, второй с ленцой вышел к машине, заглянул из-под нависшей на глаза каски в кабину.
– Что вы как мухи сонные возитесь! – прикрикнул на часового шофер Сашка.
– Откуда машина?
– Машина генерала Сорокина, из штаба армии, давай, открывай ворота…
– С афганскими номерами пропустить не могу.
– А вот этот пропуск не видишь?! – ткнул в лицо часовому картонный прямоугольник Сашка.
– Для аэродрома другой нужен.
– Не тяни резину!
– Подождите, я сначала доложу…
– Идиотов поставят на пост… – пробурчал привыкший к более уважительному отношению со стороны часовых Сашка.
– Я извиняюсь, товарищ генерал, – вернулся десантник, – но машину пропустить не могу.
– Ладно, – Сорокин вышел из машины. – Я сообщу, когда приехать за мной, думаю, что дня три-четыре там пробуду. Счастливо! Поезжай осторожней!
– Не волнуйтесь, товарищ генерал, Алексей Глебович, все будет в порядке. Я сейчас прямиком обратно в штаб армии поеду. Последнюю фразу Сашка проговорил не глядя на генерала. Неудобно ему было прямо в глаза врать.
А что если меня заметут, переживал Сашка, поеду сейчас в дукан, а рядом окажется патруль, или афганцы донесут? Что я потом скажу генералу? Он доверяет мне. Ладно, решил после долгих колебаний Сашка, в первый и последний раз. Этот товар отвезу. Но если они еще раз меня заставят вывозить из штаба краденое… Нет, пусть снимают с машины, пусть бьют, но во второй раз не повезу. И денег никаких не надо!
Сорокин направился к одноэтажному деревянному домику перед литерной площадкой.
– Товарищ генерал, вылет через двадцать минут.
– Хорошо.
Пока он ждал, с неба спустились еще два Ил-76-ых, подрулили и запарковались на бетонке, выпустили привезенных людей.
Подъехали два «Уазика» со старшими офицерами, которые уважительно козырнули генералу, подошли поздороваться. Встали рядышком, закурили.
– Мы как-то из Джелалабада возвращались, – сказал один полковник. – Обезьяну везли комдиву. В подарок, на день рождения. В сумку посадил, а она возьми да вылези. Я думаю, теперь никуда не денется, дверь закрыта. Взлетели. Обезьяна, дура, вырвалась. Пробралась к экипажу. Повисла у них над головой, и давай с приборами баловаться, тумблеры включать-выключать. Представь, летишь, а тут макака какая-то тебе движки выключает. Командир не растерялся, схватил ее за лапы и выкинул на.уй в окно…
Подогнали к литерной площадке две вертушки. Сорокин вошел первым, сел на мягкое кресло у иллюминатора.
– Здравия желаю, товарищ генерал, – козырнул командир экипажа, представился: – Майор Митрофанов.
Сорокин кивнул.
– Парашют оденьте, пожалуйста, товарищ генерал.
– Я без парашютов летаю. Если собьют, он уже не понадобится.
– Извиняюсь, конечно, но иначе не полетим.
– Хорошо, – Сорокин запутался в ремнях, – показывай, как одевать!
Вертушки прошли над прилипшими к окраине Кабула кишлаками, перемахнули через холмы. Впереди летело прикрытие – пара Ми-24-х, пятнистые от маскировочной зелено-коричнево-серой краски
