действительно водятся привидения, это не для нее. Католики такие вещи не выносят.
Мы прошли к детской. На калитке так и висел сломанный замок, и я мысленно взял на заметку починить его. Облокотившись на нижнюю половину двери, я заглянул в комнату и увидел, что там ничего нет, кроме садовых стульев и походной кровати, на которой спал Виски.
— Виски нравится эта комната, — заметила Памела.
— Кошки знают толк в комфорте, они просто помешаны на нем. Помнишь Миннегагу, как она обожала устраиваться в мамином меховом пальто?
— Да, — улыбнулась Памела, но лицо ее все еще было грустным — видно, история Мередитов не шла у нее из головы.
— Подумать только, — проговорила она, — каково ребенку потерять такую мать и остаться с убитым горем стариком. Интересно, представляет ли себе Стелла, что такое счастье?
Вот, значит, что мучает Памелу! Ее девичество было омрачено капризами старика отца, она так страдала и жила в таком нервном напряжении, что теперь все в ней восставало при мысли, что Стелла испытывает то же самое.
— Ну что ж, — сказал я, — не исключено, что тут можно чем-то помочь.
Она сухо ответила:
— Но мы, вероятно, встретим препятствия.
Я усмехнулся, вспомнив спортивные игры нашего детства.
— Ну, положим, в беге с препятствиями ты ведь Всегда выигрывала!
— «Детская» звучит нелепо, — сказала вдруг сестра. — Придется называть ее «желтая комната».
— Попробуем.
Но сам я был готов держать пари, что комната так останется «детской».
Лиззи шествовала по коридору, неся дымящееся блюдо. Я принюхался и ощутил аромат, знакомый по давно ушедшим в прошлое праздникам, когда она нас баловала.
— Сырное суфле! — воскликнул я.
— Оно самое, — радостно отозвалась Лиззи. — И быстренько беритесь за него, не то я опрокину его на себя.
Завтракали в гостиной. Занавески были подняты Лиззи вся лучилась, когда мы уселись за стол, залитый солнцем. Театрально взмахнув рукой, она открыла крышку.
— Вот теперь, — заявила она, — можно сказать, что мистер и мисс Фицджералд у себя дома.
Глава IV
СТЕЛЛА
Для каждого писателя любое занятие, не связанное с его иссушающей мозг профессией, представляется приятным бездельем. Я устроил себе праздник, превратил оранжерею в столярную мастерскую и трудился там, как каторжный, орудуя пилой, рубанком, стеклорезом, кистями и красками, я отрывался, только чтобы поесть, выспаться и искупаться. В детской стрекотала швейная машинка Памелы. В альковах и в углах вставали шкафы и появлялись полки. Мы еще никогда так не наслаждались жизнью. На десятый день после моего приезда «Утес» внезапно превратился в жилой дом. Переходный период закончился, когда мы укрепили на лестнице последний прут. Чтобы полностью насладиться достигнутым, мы вышли из дома и снова вошли в парадную дверь. Это был самый очаровательный на свете холл. Синий ковер, ажурные, мерцающие, словно сапфиры, соцветия дельфиниумов, отливающие то синим, то розовато-лиловым, и просвечивающая сквозь них слоновая кость стен и лестницы. Солнце, заливавшее холл через полукруглое, как веер, окно над входной дверью, играло на старинных часах, на медных шарах и на металлической грелке, оставшейся нам от прежних хозяев.
— Как могло случиться, что такой дом столько лет пустовал? — спросила Памела, ни к кому не обращаясь.
— Если когда-нибудь мы захотим с ним расстаться, — ответил я, — то из-за Джессепов и им подобных не сможем ни продать его, ни сдать в аренду.
Памела постучала по дереву.
— Родди! Не говори так!
— Влюбилась? — спросил я.
— Безнадежно. Не завидую тем, кто захочет меня отсюда вырвать! Буду вопить нечеловеческим голосом!
Вечером стало прохладно, и мы с полным основанием впервые разожгли в гостиной камин. В нем пылали поленья из нашего собственного леса, и комната наполнилась приятным сельским запахом. Расставив книги по местам, задернув наши старые шторы из золотистого бархата и включив все лампы, мы предались праздности. Как всегда, рабочий стол Памелы оказался завален вырезками из газет и журналов, их предстояло наклеить для ее картотеки. Это хобби Памелы я всячески поддерживал, полагая, что оно весьма полезно для сестры журналиста. Мне же предстояло написать рецензию для рассказа Де Ла Мэра5. В комнате не хватало только кота, но мы уже знали, что вечером Виски не выманить из кухни; даже если Лиззи «паслась у Джессепов», как называла Памела ее частые визиты на ферму, в ее цитадели все равно оставался родной для кота запах.
Примерно через полчаса, когда я ненадолго оторвался от книги, чтобы снова зажечь свою трубку, Памела с каким-то отсутствующим видом произнесла:
— В конце будущей недели, как ты считаешь?
— Что такое? О чем ты?
— Я же тебе говорила. Устроим новоселье.
— Разве говорила? Ну ладно. Но кого ты собираешься пригласить?
— Ну, скажем, Уэнди.
— Уэнди Флауэр? А где она?
— Играет в Бристоле.
— И Кэри?
— Ну конечно! Я получила открытку от Уэнди. Пишет, что они проводят смотр всех гостиниц и собираются провести конец недели в нашей «Золотой лани». По понедельникам у них свободные вечера. Она спрашивает, не пригласим ли мы их пообедать. Хорошо, если они окажутся здесь.
— Хорошо! А может быть…
Идея была заманчивая — заполучить их обоих в «Утес»! Я так и не научился думать о них как об обычных смертных — они оставались для меня Пьеро и Пьереттой, такими, какими я увидел их в первый раз. Тогда эти двое — совсем молодые люди — поразили меня. Они внесли в свою работу столько поэзии, столько пылкости и так подыгрывали друг другу, что никого не оставили равнодушными. Я написал об этом в своей заметке, и она принесла им удачу — оба получили ангажемент. Они прислали мне письмо, полное восторгов и благодарностей, и у нас завязалась своеобразная дружба. В Лондоне они часто приходили к нам. Памела вообразила, что они плохо питаются, и время от времени приглашала их поужинать. И вот теперь Питер сменил танцы на профессию декоратора и костюмера — поступок весьма рискованный.
— А еще кого?
— Макса и Джудит, — сказала она.
Ответ Памелы поразил меня, на что она и рассчитывала.
— Господи, ты берешь быка за рога!
— Но ведь ты будешь доволен, правда?
— Еще бы! А ты знаешь, где они? Не можем же мы тащить их за сотню миль.
— Наверно, все еще в Чиппинге. Но Макс легок на подъем. Они приедут.
— Я тоже думаю, что приедут. Но не слишком ли ты спешишь? Мастерская еще не готова.
— Осталось наклеить обои. Чарли поможет. Если мы сразу не закончим, все затянется на месяцы.
— Ладно, это твое дело.
— Прекрасно. Максу напишешь ты. Предложи им приехать в следующую субботу и остаться на
