— Скорее! Хорошо, если они еще в ревкоме.
39
В ревкоме еще заседали, когда пришли Алеша и Павел. Муха поднял глаза на вошедших:
— Что у вас случилось?
Варавва заволновался, замотал правой рукой:
— Какая-то история, черт его знает! Прянский полк на Колотиловке. С полком офицеры.
— Прянский полк? С фронта? Чего?
— Сейчас Ворона придет, смазчик. Он был на Колотиловке.
Муха посмотрел на Богомола:
— Ты знаешь, что-нибудь? Почему Прянский полк?
Посмотрели и другие. Насада мрачно глянул красивыми глазами, поднялся за столом:
— По глазам вижу, знает.
Богатырчук хлопнул ладонью:
— Да что за история? Вызывали, что ли, полк с фронта? Или как? Для чего здесь полк?
Черноусый Савчук, машинист с лесопильного завода, сказал негромко:
— Да может, сплетни?
— Знает! Богомол знает! Говори, чего же ты молчишь?
Богомол серел еще больше под общими взглядами, напрягал скулы и потел, пот заливал его глаза:
— Ничего определенного не знаю, товарищи.
— А неопределенное?
— Ходили слухи, письма кто-то получил, говорили, что Прянский полк снялся с резервной позиции. Просто не верили.
Стало тихо. В тишине поднялся за столом Семен Максимович, внимательно осмотрел лицо Богомола, сказал строго:
— Нечего слова тратить, Богомола арестовать, удалить. Где Ворона? Оглянулись на дверь, и в дверях увидели Ворону и Степана. Ворона, маленький, нечесаный, в длиннополом сюртуке смазчика, тяжело дышал, со страхом приковался взглядом к сердитому лицу Семена Максимовича.
Богатырчук загремел стулом, передернул слева направо свой пояс на синей рубашке:
— Иди, Богомол. Алеша, подержи его в караулке.
Богомол вытирал платком потное лицо. Его волосы тяжелыми неряшливыми прядками торчали над ушами. Алеша выжидательно остановился у дверей. Богомол вышел из-за стола, остановился, задумался, платок забыл спрятать. Потом как будто опомнился, протянул руку с платком к Богатырчуку:
— Да что вы, товарищи?
Алеша открыл перед ним дверь, Ворона отскочил в сторону. Степан вытер рукавом усы, но ничего не сказал. Шатаясь, Богомол вышел в коридор, за ним вышел и Алеша.
Прошли на лестнице первый поворот. Им навстречу подымался скучный, слабенький старичок, широко ставил ноги на ступени, покашливал:
— Кому теперь здесь?
— А что?
— С телеграфа.
Телеграмма была адресована председателю Совета.
— Давай.
Алеша расписался в книге. Старичок сказал:
— Вот спасибо. Трудно по лестницам ходить-то.
Богомол терпеливо ждал на повороте лестницы. Старичок, так же широко расставляя ноги, отправился вниз. Алеша еще раз глянул на адрес. Там было написано: «Из Колотиловки».
Он крикнул строго Богомолу:
— Назад!
Богомол испуганно полез кверху.
— Да скорее! — крикнул Алеша и с досадой оглянулся: арестант все орудовал своим платком. Алеша подбежал к дверям, открыл, Богомол дернулся вперед, как под кнутом.
— Чего это? — Богатырчук смотрел на Алешу. Алеша протянул ему телеграмму.
Богатырчук вскрикнул:
— Из Колотиловки?!
Все вскочили, кроме Семена Максимовича, затихли, вытянув шеи. Кто-то шепнул:
— А Богомол?
Семен Максимович ответил негромко:
— Пусть послушает.
«Председателю Совета Рабочих Депутатов Прянский полк вступает город завтра двенадцать часов тчк Немедленно сообщите готовность казарм довольствия тчк Красной гвардии сдать оружие коменданту станции тчк Исполнение телеграфьте немедленно срочно выезжайте Колотиловку
Богатырчук опустил руку с телеграммой и оглядел присутствующих. Семен Максимович по-прежнему сидел у стола. Все почему-то смотрели на него.
— Ничего, — сказал Семен Максимович и потянул бороду книзу, еще раз потянул, поднял другую руку, расправил бороду и волосы пригладил, — ничего, это чепуха.
Степан закричал:
— Верно говоришь, отец!
Муха всполошился:
— Как — верно? Семен Максимович! Полк ведь! Куда мы годимся? И явная контрреволюция. Сколько офицеров, говоришь?
Ворона ответил:
— Девять офицеров, это я хорошо посчитал.
— Видишь?
Семен Максимович через плечо посмотрел на Муху:
— Григорий! Стыдно говорить: девять! Ну так что? Смотри: один, два, три…
Он пересчитал девять пальцев, показал их Мухе и одним из них тут же провел по усам.
И всем вдруг стало весело. Степан еще громче закричал:
— Вот спасибо, папаша!
Семен Максимович строго посмотрел на Степана и перевел тот же строгий взгляд на Богомола:
— А по депеше видно, сговорились с полковником!
Богомол передернул губами и повернулся к Семену Максимовичу боком:
— Убери его! Алексей, заснул?
Алеша посмотрел на отца с укором, для него было дорого каждое слово, сказанное в этой комнате. Но укор не произвел никакого впечатления, и Алеша со злостью решил наверстать на быстроте выполнения. Он довольно грубо толкнул Богомола в плечо и с радостью увидел, что приобретенная благодаря этому толчку скорость Богомола совершенно удовлетворительна: ему пришлось даже догонять Богомола в коридоре.
Кажется, Алеша ничего не потерял. Когда он возвратился, Муха настаивал на своем:
— Сергей, как это можно? Требуют сдачи оружия! Как же можно пустить их в город? Надо встретить.
Насада отставил цыгарку подальше от глаз, и все-таки дым попадал в глаза, он часто моргал и
