– Ваша крепость неприступна, почтенный Ска… – начал было Фесс, однако гном перебил его нетерпеливым рыком:
– Не «почтень» меня, некромант. Скадар, и весь сказ. Хотел бы я, чтоб и впрямь она была неприступной. Только ведь нежить проклятая какая-то новая пошла. Хитрая, ловкая, умелая. Дуром не наваливается. Считать умеет. Мертвяки-тролли тараны таскают, из цельного камня вырублены. Ну ты подумай, некромант, тролли-то и живые не шибко соображать могли, а тут мёртвые к таким хитростям оказались способны!
Скрипели, наматываясь на невидимые барабаны, железные цепи, площадка ползла вверх. С полдюжины гномов остались внизу, ожидая своей очереди; и оставались они, отнюдь не прохлаждаясь. Воины плотно сдвинули щиты, выставив короткие и толстые копья, словно вот-вот ожидая нападения.
– А иначе никак, – перехватив взгляд Фесса, заметил Скадар. – Мервяки в любой миг полезть могут. Словно из самой горы выныривают, чес-слово!
– Это невозможно, – вырвалось у Фесса. – Я бы по-чувство…
– Не, – покрутил головой рыжебородый гном. – Не почуял б ты их, некромансер. И Сотворяющая не смогла, а уж она-то… Новая это напасть какая-то, вот и мним мы, что тебя сама благосклонная судьба нам сейчас послала. Славный вы народ, некромансеры, – как нужны, так и появляетесь! – гном коротко хохотнул.
Они сошли с подъёмника, и площадка тотчас уехала вниз, за оставшимися внизу воителями. На подмостках Фесса уже ждало около дюжины гномов в богато разукрашенных поясах; двое помоложе держали носилки, явно предназначенные для Рыси. Гном-караульщик передал всё точно.
– Приветствуем до… – начал один из седобородых гномов, внушительно прокашлявшись и шагнув вперёд. Молодые расторопно приняли из рук Фесс бесчувственную драконицу, сноровисто уложили на носилки.
– …почтенного не…
– А-аааргх! Арр! Уррах! – донеслось вдруг снизу, и все гномы, как по команде, бросились к узким бойницам вдоль верхнего края стены. Чтобы выглянуть, Фессу пришлось порядком согнуться.
…Из узких тёмных дыр в стенах зала одна за другой выскальзывали смутные фигуры, щетинящиеся многочисленными остриями оружия. Мертвяки. Неупокоенные. Зомби. Всех степеней сохранности, немало и просто нагих костяков-скелетов. Однако двигались они с ловкостью и быстротой живых. И они не нападали тупой массой, норовя просто задавить числом. В их рядах чередовались по-разному вооружённые воины. Были лучники, были арбалетчики, были пращники и метатели дротиков. Были те, что наступали плотным строем, закрывшись со всех сторон проржавевшими щитами. Отдельно держались громадные тролли и огры, эти тащили уже упомянутые Скадаром каменные тараны.
Площадка подъёмника просто полетела вниз, прислуга возле массивной лебёдки просто отпустила тормоза барабанов. Железный лист с грохотом рухнул рядом со сжавшейся шестёркой гномов, в щиты которых уже воткнулись первые стрелы и дротики.
– Навались! Все вместе, навались! – заорал старший над лебедочной командой, сам хватаясь за отполированный рычаг.
Цепи натянулись, рывко вздёрнув площадку над полом зала, однако неупокоенные были уже под самой стеной. Пара громадин-троллей схватились толстенными, словно брёвна, ручищами за края, повисая на подъёмнике. Крутившие барабан гномы взвыли от натуги, к ним на помошь бросились все, кто случился поблизости.
Фесс остался на месте. У него не было ни посоха, ни глефы, ни драконьих камней, ни даже выкованного в здешних мастерских фальчиона. Не было ничего, кроме полыхнувшей тёмной ненависти – к Той, что подъяла эту мёртвую волну, вырвала этих несчастных из их казавшегося вечным сна и вновь послала в бой.
Она явно становилась сильнее. Её слуги не были уже просто тупыми марионетками, они сражались умело и искусно. Некромант заметил, что отдельные мертвяки перекликались грубыми, хриплыми голосами; никогда раньше за неупокоенными не водилось ничего похожего.
Стонущие от натуги гномы, выбиваясь из сил, тянули вверх подъёмник с повисшими на нём двумя троллями. Гномы на площадке отчаянно рубили секирами вцепившиеся в край толстые пальцы, но верное подземное железо, как и положено, не слишком хорошо справлялось с заколдованной мёртвой плотью каменных троллей. Их, впрочем, и живых-то зарубить было далеко не просто.
– Некромант! – прорычал обливающийся потом Скадар, наравне с другими налегая на рычаги подъёмника. – Сделай что-нибудь, некромант!
Легко сказать – «сделай что-нибудь». Даже когда Фесс впервые встретился с Севером, он начертил магическую звезду, чтобы собрать силу. Сейчас времени что-либо чертить не осталось.
– ОТКРОЙТЕ ДВЕРЬ! – взревел Фесс, бросаясь к створке.
Молодой гном с короткой курчавой бородой повиновался мгновенно.
– Заклинить барабан! – рявкнул напоследок Фесс, спрыгивая вниз.
Расстояние было не слишком велико, примерно два человеческих роста, и выучка воина Серой Лиги не подвела. Фесс мягко коснулся встряхнувшейся на цепях площадки – гномы возле лебёдки выполнили его команду чётко и не рассуждая. Некромант знает, что делает.
Ах, если бы! Если бы он знал, что делать! Если бы перед глазами стояли сейчас соответствующие страницы древних трактатов или какого-нибудь «Младому магу тёмному жизненное наставление»! А так не было ничего, кроме ненависти. Могучей, древней и всепоглощающей. Ненависти ко всем силам, что именуют себя всякоразличными высокими словами, на деле являясь простыми упырями, собирая с поклоняющихся им кровавую дань – кто страхом, кто пустыми надеждами, кто нелепой верой в счастливое загробное бытиё; пожалуй, даже честнее оказывались те, кто и в самом деле требовал одну лишь горячую кровь.
Нечто подобное Фесс чувствовал много месяцев назад, когда ещё вместе с Праддом и Сугутором попал в отлучённую Святой Церковью деревеньку. Лесные Кантоны, чьих алебардистов ему пришлось жечь, прорываясь из Чёрной башни.
Тогда, в забытых силами земными и небесными Зеленухах некромант сплёл в уме сложнейшее заклинание из разряда высших, заклинание, что потребовало бы месяцев подготовки, множества фетишей вроде сушёных лапок летучих мышей, пойманных не где-нибудь, а только и только над озером Ридо в Эбине, и не когда-нибудь, а только и только в первое весеннее новолуние.
Огонь и камень, железо и молнии мало что не бессильны против неупокоенных. Понятно, почему гномы не могли одержать победу – их оружие лишь сдерживало напор зомби, не в силах убить их. Фальчионы охотников за нежитью хороши в одиночных схватках, и действенны они, лишь когда мертвяка удаётся искрошить в капусту, а потом ещё и сжечь специальным составом.
У гномов-защитников стены имелись скляницы с таковым, и они немедленно полетели из бойниц – во множестве. Составленная Эйтери смесь мгновенно вспыхивала, едва соприкоснувшись с воздухом, и первые костры, дергаясь и размахивая охваченными пламенем руками (или оставшимися от них костями) бросились прочь, в пещеры, из которых совсем недавно вырвались. Летели из бойниц и стрелы, правда, мертвяки их почти что и не замечали. Удар мощного бельта отбрасывал их назад, да и только.
Площадка зависла на полдороги. Оба мёртвых тролля издали злобно-торжествующий рык и стали подтягиваться. Гномы отчаянно размахивали топорами и били вниз копьями; однако острия только тупились о широкие черепа неупокоенных, защищённых магией более могущественной, чем подземное оружие.
Вскинув руки к неровному своду и представляя, что перед ним сейчас древнее небо с давно канувшим в небытиё рисунком созвездий, Фесс звал.
Звал Тёмную Шестёрку. Звал те странствующие глубоко в Астрале силы, что однажды помогли ему – там, в Лесных Кантонах. Он словно наяву слышал шёпот древних заклинаний, произносившихся, когда за Эвиал на самом деле спорили Жизнь и Смерть.
Вместо исчезнувшего потолка пещеры ярко горели звезды, и среди них – восемь полыхали буквально нестерпимым огнём. Миг спустя Фесс осознал, что видит уже не звёздное небо, а исполинскую карту Эвиала, на котором пламенеют те места, где в глубоких подземельях Драконы-Хранители стерегут вечный сон Кристаллов Магии.
Восемь, не девять. Девятый Кристалл, спрятанный в Козьих горах, взорвался, когда его Хранительница пала в битве с тварью Хаоса, исполинским Червём, прорвавшимся в Эвиал не без некоторого, увы, Фессова
