49. Борис молча ужинает. Вид у него не только недовольный, но даже страдальческий. Мать делает вид, что читает книгу, но украдкой поглядывает на сына.
Мать (осторожно). Все-таки, Боря, ты должен бы давать в семью что-нибудь. (Борис жует и отворачивается). Ведь ты получаешь жалованье… И больше моего.
Борис (встал из-за стола, с силой отодвинул стул). Старая песня!
Мать (тоже встала, машинально перелистывает страницы книги). Боря, мне трудно.
Борис (более громко, чем следует, обращается к матери через плечо). Мне одеваться нужно?
Мать. Но ведь и нам одеваться нужно?
Борис. Наплодили детей, я не отвечаю.
Мать. Борис!
Борис (свирепеет). Чего, «Борис»? Вы хотите, чтобы Борис содержал вашу семью? У Бориса свои дороги. (Он гневно заходил по комнате, отшвырнул стул, попавшийся по дороге. Мать следит за ним, хмурит брови. В комнату вошел Василий Васильевич.)
Василий Васильевич. Что случилось?
Борис гневно на него глянул, прошел мимо наружу, хлопнул дверью.
50. Маленькая комната комсомольской организации в заводском клубе. Вечер. Алеша за столом читает длинную бумагу. На диване Надя увлеклась газетой, ее лица за газетой не видно. В углу за большим столом склонились головы Ивана, Кати, Шуры и Сергея Ивановича.
Сергей Иванович. Это оригинально и просто.
Катя. Только давайте выключатель переставим сюда, а то высоко.
Иван. Снаряды подают бойцы, а не девочки.
Катя. А вдруг и нам придется — девочкам.
Сергей Иванович. Правильно, Катя, давайте переставим.
Вошел Борис. На него никто не обратил внимания. Он в настроении развязно-оживленном. Бросил фуражку на стол, подставил стул поближе к Алексею и сказал приглушенно:
— Получена командировка, Алеша?
Алеша. Получена.
Борис. Конечно, это моя командировка?
Алеша. Через два дня соберем бюро с активом и решим.
Борис. Алексей, я давно заявил: еду в военное училище.
Алеша. Хорошо. Но, может, найдется кандидат лучше.
Борис (ухмыльнулся по-приятельски, встал, прошелся по комнате, сказал громче). Кто? Я конкурентов не вижу.
Надя опустила глаза, посмотрела на Бориса внимательно. Обернулись все за большим столом. Шура бросила влюбленный взгляд.
Алеша. Мой голос будет против тебя.
Борис (остановился, с удивлением). Ты шутишь, Алеша?
Алеша. Нет.
Надя (снова опустила газету). Интересно, Алексей, почему?
Алеша. Борис знает.
Борис. Ну, Алеша, если так придираться… у каждого человека есть недостатки. Человек же не кукла.
Надя. Правильно!
Иван (вдруг выпрямился за своим столом и сказал неожиданно звонко). А по- моему, это моральный оппортунизм!
Все обратились к Ивану.
Надя (улыбаясь, завертела головой). Какие ты слова закручиваешь?
Иван (вышел из-за стола. В руках у него карандаш). Моральный оппортунизм! А как это иначе назвать? У человека должны быть достоинства и недостатки? С какой стати недостатки? Почему у комсомольца должны быть недостатки? Кто эту норму придумал?
Борис. По-твоему, все люди должны быть ангелами?
Надя. Похоже.
Иван. Не ангелами, а большевиками.
Катя. Ай, интересно, а только, честное слово, ты путаешь!
Надя. Люди без недостатков — это скучно, Ваня! Скучно.
Иван (начинает сердиться). Чушь! Ничего не скучно! При коммунизме так и будет!
Надя. Ну, при коммунизме, а сейчас?
Иван. А сейчас каждый должен… понимаешь, должен… раз, раз, раз, к черту все недостатки!
Катя. Все?!
Иван. Все!
Надя. Ваня — это максимализм!
Иван. Ох, какие ты слова закручиваешь!
Надя. Докажи!
Иван. Докажу!
Голос а. Доказывай! Слушаем!
Все приготовились слушать длинную речь.
Иван (стал в позу, протянул руку вперед). Доказательство первое: Надя, какие у тебя недостатки?
Все ошеломлены. Надя больше всех.
Надя. Да… много, наверное…
Иван. Какие?
Надя. Да отстань! Не буду же я исповедоваться.
Иван. Алеша, какие у Нади недостатки?
Алеша (увлеченно вскочил за столом). Ты прав, у Нади нет недостатков.
Все засмеялись.
Надя (смутилась, рассердилась… К Алеше). Ты врешь!
Алеша. Есть! Есть! Она… страшно придирчивый контролер!
Снова смех. Потом тишина.
Шура (вдруг говорит негромко). Что же ты у Алеши спрашиваешь? Алеша… он в Надю…
Алеша. Шура! Не твое дело!
Шура. А вы спросите у Василия Васильевича.
Общий смех.
Иван (решительно заявляет). Василий Васильевич не считается.
Сергей Иванович (сидит еще за большим столом и до сих пор внимательно следит за словами, и за лицами. Молодежь, кажется, забыла о том, что он присутствует. Сейчас и Сергей Иванович вмешался). А второе доказательство?
Иван. Пожалуйста, второе! Катя, пять шагов вперед!
Катя (вышла вперед с игривой послушностью. Все на нее смотрят, она смотрит Ване в глаза и говорит негромко). Ваня, у меня очень много…
Иван. Нет, мы на тебя с другой стороны. Скажи только правду, в глаза, какие недостатки ты простила бы своему любимому?
Катя (она понимает поэтическую ценность поставленного вопроса, и в ее голосе
