– Великий Ицкоатль, поверьте, я нисколько не сомневаюсь в мудрости Говорящего. Вы знаете, что во всем здешнем мире ему не найти более преданного слуги.
– Конечно, знаю, – высокомерно ответил Ицкоатль. – Ты же прекрасно понимаешь, что твое жалкое существование зависит от того, насколько ты будешь полезен Говорящему с Тецкатлипока.
Произнося эти слова, Ицкоатль встал. Несмотря на небольшой рост, он, казалось, нависает над Лесто, подавляя собеседника холодным презрительным величием.
– А потому, – продолжал он, – не беспокой меня более подобными мелочами.
– Хорошо, о Великий, – склонив голову, ответил Лесто. – Но я хотел бы знать, что делать с женщиной, которой так неосторожно открылся наш слуга. И как поступить с воином, которого прислали сюда наши враги?
На секунду Ицкоатль задумался. При упоминании воина его бесстрастное лицо исказила быстрая, похожая на змею, проползающую по песку, улыбка.
– Лишнего внимания привлекать тоже не надо. Поэтому, в отношении воина пока ничего не предпринимай. Сейчас мы должны отвлекать его, подбрасывать ложные следы, подобно тому, как ящерица отбрасывает свой хвост, уходя от врагов. Для этого как раз можно использовать женщину. Попробуй убить ее, но так, чтобы это выглядело, как несчастный случай. Даже если она останется жива, то своими воплями отвлечет нашего преследователя. А нам нужно всего несколько дней. Тецкатлипока уже готов показать Говорящему место, подходящее для ритуала.
Ицкоатль покинул комнату. Губы Лесто снова затряслись, он с облегчением промокнул платком лицо. Больше всего он боялся, что это порождение неведомых адских сил припомнит ему, что Соловьева вербовал именно он. Но, судя по всему, на этот раз обошлось.
Лесто не обольщался в отношении себя: он оставался тем же, кем и был ранее – полуграмотным авантюристом, умеющим проскользнуть в нужные двери, благодаря обходительности и грубоватой природной хитрости.
Когда, несколько лет назад, к нему обратилась за помощью его тогдашняя любовница – сочная тридцатипятилетняя дамочка, помешанная на магии ацтеков, он и предполагать не мог, что все закончится тем, что он будет стоять посреди кабинета в ненавистной Москве и вытирать со лба холодный пот.
Сначала его попросили помочь выкрасть ритуальный обсидиановый нож, хранившийся у одного из миллионеров-затворников, чьи коллекции никто никогда не увидит.
Сумму назвали такую, что Лесто ни секунды не колебался. Нет, конечно же, он не полез на охраняемую виллу сам. Но договорился с нужными людьми и очень умело организовал весь процесс.
Его отблагодарили.
А через некоторое время любовница подарила ему гладкий черный камень, похожий на крохотное зеркальце.
И его дела пошли в гору. Черный диск работал безотказно, открывая нужные двери, помогая добиться расположения таких красоток, о которых он раньше и не мечтал. И главное – даря Власть.
Когда Виктория, так звали его пассию, попросила найти здоровенького ребенка, которого не хватятся, он даже не стал интересоваться, зачем это нужно.
Просто сделал так, что ничего не подозревающий малыш оказался посреди джунглей, где возвышались развалины древнего храма.
Сам ритуал он запомнил плохо – слишком силен был ужас от увиденного.
Но затем появившийся откуда-то из непроглядной тьмы Ицкоатль возложил руку ему на лоб и показал что может получить верный слуга.
А потом – ЧТО случается с тем, кто отказывается.
Лесто очень старался быть верным слугой.
Татьяна думала что, вернувшись домой не сможет заснуть и уже прикидывала, чем заняться, чтобы умотать себя до такой степени, чтобы упасть и забыться до утра.
Можно было посмотреть материалы по «расчлененке», также все еще висел долг – ненаписанный материал о Якове Брюсе. Якобы, он по приказу Петра I составлял карту «сильных мест» Москвы и Подмосковья. Сейчас многие считали, что под «сильными местами» следует понимать зоны геомагнитной активности. Как бы то ни было, а материала о самом Брюсе Таня набрала уже немало, и колонка вырисовывалась вполне занятная.
Куда меньше ей хотелось заниматься расчлененкой, но редактор вцепился, что твой терьер, и требовал кровавых подробностей.
Кстати, а как там Нифонтов? – и Таня набрала номер капитана.
– Абонент не отвечает или временно недоступен, – сообщила ей автоматическая барышня.
Звонить в отделение с дороги не хотелось, поэтому она снова кинула коммуникатор на сиденье и сосредоточилась на дороге, решив позвонить капитану на работу уже из дома.
Вот и будет чем заняться, чтобы прогнать бессонницу.
Однако, навешивая на гараж замки, Таня поняла, что глаза у нее слипаются, и она готова уснуть прямо здесь – рядом с железной коробкой, положив рюкзак под голову.
Кое-как она дотащила себя до подъезда, постанывая, поднялась на второй этаж и ввалилась в квартиру.
Лишь на следующее утро она осознала, что ни разу не обернулась, высматривая возле гаражей подозрительные тени, не испытала даже мимолетного прикосновения страха, идя к подъезду. Это она-то! Которая после каждого неприятного столкновения с руганью в очереди нервно оглядывалась.
Улыбнувшись, сжала в кулаке серебряный листок, словно пожимая руку верного друга.
Неотвратимо надвигались майские праздники, обещавшие в этом году быть на редкость теплыми. Во всяком случае, в этом была непоколебимо уверена Танина мама, уже несколько лет безвылазно жившая на даче в Зеленоградской.
Выйдя на пенсию, она заявила, что больше ни секунды не намерена дышать загазованным воздухом, сдала свою двухкомнатную квартиру возле метро «Алексеевская», и уехала в старый бревенчатый дом, стоявший на лесной поляне.
Сейчас все были довольны – Светлана Игоревна с наслаждением возилась в огороде и, развив неожиданно бурную деятельность, занималась обустройством дома, а Татьяна жила в собственной квартире, что решало множество проблем.
Увы, квартира эта досталась ей от отца, ушедшего из жизни несправедливо рано и неожиданно.
Первое время она даже не могла заснуть без снотворного, настолько все в квартире напоминало о папе.
Со временем боль утихла, после развода Таня окончательно перебралась в Измайлово и сейчас ни на что не променяла бы свое скромное жилище.
Каждую весну широкий подоконник занимал пластиковый ящик с рассадой, которую Таня на майские праздники отвозила маме.
Из года в год она пыталась выяснить у нее, зачем растить рассаду на подоконнике у непутевой дочери, если можно прекрасно вырастить и прямо на месте – в экологически чистом доме. Светлана Игоревна лишь махала рукой и говорила, что таким образом она хоть как-то дисциплинирует чадо-разгильдяйку.
Наскоро убравшись в квартире, Таня засела за статью.
Рассказ об удивительной жизни колдуна Брюса лег на бумагу очень легко, закончила она его фразой: «Что сталось с Брюсовой картой достоверно не знает никто. Многие считают, что она существует и поныне, в каких-нибудь секретных кремлевских хранилищах, другие – что карта бесследно затерялась во время войны. Но точно можно сказать одно – загадки Москвы и сегодня продолжают будоражить наши умы, и, возможно, сегодня на старинную карту можно было бы нанести новые „сильные места“.
Поставила точку и задумалась. Интересно, а есть ли сегодня такие карты Москвы и Подмосковья? Порывшись в памяти, не припомнила ничего, кроме откровенно любительских фальшивок, и записала в тетради – «поискать карты московской чертовщины».
Незаметно пролетел день.
Перечитав колонку, Таня отправила ее в редакцию и с удовольствием закрыла крышку ноутбука. Посмотрела на часы – можно, конечно, выехать сейчас, в ночь, но это означало сборы с бухты-барахты, напряженное всматривание в непроглядную темень дороги, и прочую нервотрепку. Да еще и мама будет
