– Ян Александрович, я, конечно, чрезвычайно уравновешенный человек, как и положено настоящему норвежцу, однако, искренне надеюсь, что произошло нечто, заслуживающее моего пристального внимания именно сейчас.
По этой цветистой фразе можно было безошибочно понять, что Олаф нервничает. Как и любой нормальный человек в подобной ситуации.
От большинства Сигурдсона отличало то, что он умел контролировать эмоции.
– Олаф, в первую очередь ищите любые признаки подготовки к Большому Ритуалу.
– Даже так? – голос оперативника моментально приобрел нотки мрачной сосредоточенности, – Это достоверная информация или…?
– Или, Олаф. Или. Нет у меня информации.
– Понятно. Приступаем, – немногословно отрапортовал норвежец, и закончил разговор.
Вяземский опустил трубку во внутренний карман пиджака и снова зашагал по кабинету.
Вот теперь, действительно, оставалось только ждать.
На плоской крыше дома, чья глухая кирпичная стена примыкала к территории особняка, являвшегося целью ночного визита, Олаф и Владимир в последний раз проверяли снаряжение.
Передав коллеге слова Вяземского, Сигурдсон вернулся к последним приготовлениям.
Норвежец в очередной раз проверил, насколько плотно лежит во внутреннем кармане коробочка декодера, с помощью которого он должен был обойти систему безопасности. Владимир поправил компактный плоский пистолет во вшитой в ветровку кобуре, зачем-то потрогал висевший на толстом кожаном шнурке амулет и снова убрал его под рубашку.
– Терпеть не могу эту часть работы, – пробормотал он, берясь двумя пальцами за фигурку сокола, прикрепленную к широкому кожаному браслету. Татьяна бы легко узнала его – такой же ей подарил Ян. Правда, Владимир свой на руке не носил, предпочитая держать в одном из внутренних карманов куртки.
– Успокойтесь, Владимир. Сами знаете, это самая легкая и безопасная часть операции, – добродушно сказал Олаф.
– От этого не легче. В десанте, я хоть мог за стропы подергать, понятно было, что тебя держит. А тут!
– А тут, мой юный друг, методы, проверенные тысячелетиями! – наставительно поднял палец Олаф.
– Угу. То-то десантура сотнями с небес сыплется, а мы с вами одиноких альбатросов над Москвой изображать будем, – буркнул Владимир.
После чего, длинно выдохнув, закрыл глаза, и что-то тихо зашептал, подушечками пальцев поглаживая костяную фигурку птицы.
Закончив шептать, открыл глаза, и, разбежавшись, прыгнул с крыши.
По всем законам физики, он должен был камнем упасть на асфальт, и застыть там, предварительно разбрызгав по двору содержимое черепной коробки.
Вместо этого, молодой человек, почти неразличимый в ночной тьме, мягко спланировал на крышу особняка. В последний момент его мотнуло в сторону, но, ловко приземлившись на согнутые ноги, он изящным перекатом ушел с места приземления, и поднялся на одно колено, уже держа в руках пистолет.
Короткий ствол оружия неподвижно смотрел на слуховое окно, ведущее на чердак.
Позади раздался чуть слышный шорох. Владимир, не оборачиваясь, прошептал:
– А шеф мог бы и чем-нибудь посильнее сокола зарядить. Заклинание почти отключилось, когда я в паре метров над крышей болтался.
– Вы бы еще с сиреной и мигалками сюда приехали. Как ваши депутаты любят, – ядовито прошептал Олаф, возясь с декодером. – Заряди Ян Александрович посильнее, то же самое было бы.
Владимир обиженно засопел, но промолчал.
Нажав несколько кнопок на пульте декодера, Олаф посмотрел на маленький экран прибора, и протянув над плечом Владимира руку, легонько толкнул створку окна.
Молодой оперативник скользнул в темный проем. Следом, выждав несколько секунд, Сигурдсон.
Притворив за собой створку, они около минуты стояли неподвижно, привыкая к темноте чердака и вслушиваясь в окружающее пространство.
Наконец, Олаф ткнул рукой влево от себя, затем наставил указательный палец на Владимира. Тот кивнул, и, все так же держа пистолет перед собой, бесшумно ступая, двинулся в указанном направлении.
Оба оперативника прекрасно видели в темноте. Дойдя до люка в полу, Владимир остановился, и, присев на корточки, принялся кончиками пальцев ощупывать его по контуру. Подоспевший Олаф поставил коробочку декодера туда, куда указал Владимир, спустя пару секунд экран прибора успокоительно мигнул зеленым, и Владимир потянул крышку на себя.
Теперь уже Олаф первым скользнул в проем, а молодой оперативник, закусив губу от напряжения, сантиметр за сантиметром поднимал тяжелую крышку, пока не откинул ее полностью. Конечно, им не хотелось оставлять люк открытым, но другого выхода не было – закрыть его, не подняв шума, без помощи магии было нереально, а применять ее внутри особняка, Вяземский категорически запретил.
Оперативники оказались на маленькой технической площадке под потолком. Спустившись по узкой лестнице из металлических прутьев в пыльный коридор, по обе стороны которого шли запертые двери, Владимир сверился с планом особняка, подсвечивая себе маленьким фонариком-карандашом.
– Пока все совпадает, – шепнул он Олафу. – Это служебный коридор, тут всяческие кладовые, отопление и прочие неинтересные помещения.
– Смотря для кого неинтересные. Смотрим внимательно по сторонам, выискиваем все необычное.
– Вот именно эта формулировка мне и нравится. Сразу становится понятно – основная часть нашей работы, обыденность и скука, – и Владимир медленно двинулся вперед по коридору, внимательно осматривая каждую дверь.
Норвежец шел следом, вслед за своим молодым коллегой проверяя каждый сантиметр стен и пола.
Владимира подобный контроль нисколько не задевал – он знал, что Олаф непостижимым образом удавалось уловить то, что не замечал никто другой. К тому же, часть его внимания направлялась на контроль обстановки по ходу движения, а потому Владимир допускал, что может упустить малозаметную деталь.
Судя по тому, что норвежец неторопливо, но безостановочно следовал за ним, Владимир ничего не упустил.
Коридором явно пользовались нечасто, да и убирались не слишком усердно, о чем говорил слой пыли на деревянном полу. С одной стороны, он помогал оперативникам – сразу было видно, что к дверям уже давно никто не подходил. С другой – теперь в пыли отпечатаются их следы. Впрочем, это не слишком заботило норвежца. Главное – спокойно покинуть объект, а там, пусть хозяева гадают, кто и зачем их навестил.
Глянув за угол, Владимир поманил Олафа:
– Ваша очередь, командир. Займитесь вскрытием.
Норвежец в два шага преодолел короткий аппендикс, которым заканчивался коридор, и присел перед стальной дверью.
Снова пошел в ход декодер, затем Олаф достал одну из отмычек, спрятанных в его широком брючном ремне.
Закрыв глаза, он легчайшими движениями поворачивал в замке стальную пластинку, пока не раздался легкий щелчок.
Владимир тут же придержал ручку двери, чтобы она случайно не приоткрылась.
Снова коридор, но уже более обжитой. Деревянные двери с потускневшими медными табличками, ковровая дорожка на полу – сильно вытертая, отметил Владимир, в противоположном конце коридора виднеются мраморные перила, значит, как и отмечено на плане, он выходит на кольцевой балкон. Направо от коридора должна находиться лестница, по которой можно спуститься на второй этаж. Туда, где находится экспозиция выставки, а также жилые комнаты и кабинет директора культурного центра, располагавшегося в особняке.
Большинство кабинетов не запиралось на ночь, остальные быстро уступали отмычке в умелых руках
