пнув начавшего подниматься охранника, за ним последовал Владимир.
Перемахнув через ограду, напарники растворились в темноте московских переулков.
Двадцать минут спустя по пустынной набережной Москвы-реки неторопливо шагали двое прилично одетых мужчин. Один из них время от времени промакивал носовым платком глубокую царапину на скуле, каждый раз злобно шипя. Щека болела.
– Да перестаньте вы обращать на нее внимания, Владимир, – не выдержал Олаф, – Всего лишь царапина. К тому же, уже подсохшая. Приедем в офис, протрете спиртом, и все.
– Царапина то, царапина, но черт его знает, какая гадость была на том ноже, – брюзгливо ответил Владимир.
Олаф дружески похлопал его по плечу:
– Не переживайте. Господа, подобные тем, что так невежливо обошлись с нами ночью, предпочитали в своих родных краях яды быстродействующие. Так что, будь лезвие отравленным, вы бы не шагали сейчас рядом со мной.
– Спасибо вам огромное, господин Сигурдсон, – с искренним чувством поблагодарил норвежца напарник, – Умеете вы подбодрить.
– Да не за что, совершенно не за что, – несколько рассеянно отмахнулся Олаф, – А вот шеф наш, кстати, если и не гений, то близок к этому. Впрочем, я тоже.
– С чего такой вывод? – хмыкнул Владимир, удивляясь внезапному изменению темы.
– Ян Александрович очень точно угадал, что кто-то в Спецотделе занимается самодеятельностью, и участвует в авантюре Лесто на свой страх и риск.
– Да, было такое. А почему вы именно сейчас это припомнили.
– Владимир, за нами кто-нибудь следит?
– Нет. Я ничего не заметил.
– Вот именно. И я тоже не заметил. А будь операция санкционированной, то над нами бы уже кружили вертолеты, а с деревьев гроздьями свешивались неприметные люди с видеокамерами и снайперскими винтовками. А вокруг – вы посмотрите только! – и Олаф широким жестом обвел вокруг. Прошелестела мимо одинокая ранняя машина и исчезла в серых рассветных сумерках.
– А еще – нас практически не преследовали. Один из спецотделовских топтунов помчался, но мы его стряхнули через семь минут.
– Олаф, а вы заметили, что наши противники в особняке выглядели, мягко скажем, необычно? Мне они показались не то индейцами, не то эскимосами. А уж это чудище… – Владимира передернуло при воспоминании о скоротечной схватке, – Кстати, как это вы его так, одним ударом?
Молодой оперативник пристально смотрел на норвежца. Олаф помолчал, сказал нехотя:
– Володя, есть у меня, скажем так, некоторые способности, которыми я не очень люблю пользоваться. И оставим эту тему. Хорошо?
Владимир, не раздумывая, кивнул. Раз Олаф просит – значит так надо.
– Я, вот, другую особенность у наших визави в особняке заметил, – Олаф остановился, сунул руки в карманы, и повернулся лицом к реке. Постоял, запрокинув голову и закрыв глаза, вдыхая свежий, еще не убитый выхлопными газами, воздух с воды.
– Они не дышали, Володя.
– Да! Слушаю! – Вяземский крепко прижал телефонную трубку к уху.
Выслушав доклад Олафа, сказал только: – Идите в том же направлении, что и шли. Я вас подберу, – и дал отбой.
Секунду постоял, постукивая мобильником по ладони, пробормотал: – Значит, так. Значит, не дышали, – и, взяв со стола ключи, быстрым шагом вышел.
Москва только начинала просыпаться, но движение на набережных с каждой минутой становилось все оживленнее. Нарушая правила, Вяземский тормознул, поравнявшись с неторопливо идущей парой, и оперативники быстро сели в машину.
Посмотрев в зеркало заднего вида, Ян спросил:
– Владимир, ощущения какие? Щека не немеет, кровотечение не возобновляется?
– Все нормально, Ян Александрович! Меня уже господин Сигурдсон… продиагностировал.
Олаф тихонько хмыкнул, поудобнее устраиваясь на сиденье, сплел пальцы на животе, и затих.
Вяземский сосредоточился на управлении автомобилем, пользуясь относительно свободной дорогой, вел резко, агрессивно, перестаиваясь из ряда в ряд, не включая поворотников ушел с набережной в районе Большой Ордынки.
Смотревший все это время в заднее стекло Владимир, сел, наконец, прямо, сказал:
– Все чисто, за нами никто не ехал.
– Да можно было, собственно говоря, не устраивать шахматы на дороге, за нами никто не шел, – пробурчал, не открывая глаз, Олаф.
– Даже если вы параноик, это не значит, что за вами не следят. Кто меня учил? – не оборачиваясь, сказал, улыбнувшись, Вяземский.
– Я, я учил. И хорошо выучил, надо сказать. Да и Владимира, без ложной скромности скажу, тоже неплохо натаскал.
Олаф сохранял расслабленное спокойствие, но Яна это не обмануло.
– Что, вам тоже не дает покоя то, что мы оставили особняк без наблюдения?
– Конечно, черт побери, беспокоит! Но оставаться там мы не могли, а подключать вас к наблюдению – чистейшее безумие и нарушение всех и всяческих уставов!
– Не переживайте так. Что-то мне подсказывает, что в ближайшие два-три часа они никуда не денутся, а к тому времени мы плотно займемся наблюдением.
– Надеюсь, что так. Ох, как надеюсь.
– Олаф, междусобойчик у них, явно, включает более двух участников, при этом они стараются организовать все как можно тише. Сейчас охрана особняка, которая, я думаю, не в курсе происходящего, объясняется с милицией, а господин полковник Суханов срочно гасит пожар. Затем Лесто организует перевозку того, что он прячет в особняке. На это тоже нужно время. А вот куда повезет – зависит от того, когда они собираются проводить ритуал.
– Думаете, все же, Ритуал?
– А как еще вы объясните мертвецов, которых на вас натравили, и монстра в особняке? Особенно его. Вы сами знаете, сколько энергии и какое мастерство нужны, чтобы управлять таким созданием. Так что – там затевается что-то очень и очень серьезное.
– Как я понимаю, сейчас мы займемся экипировкой, а затем отправляемся обратно к особнячку?
– Вы отправляетесь, Олаф. Вы с Владимиром и отправляетесь. А я буду неподалеку.
К поездке в гости к Игорю Львовичу Таня начала готовиться заранее. Позавтракав, она первым делом сбегала в магазин на углу, и купила любимый вафельный торт профессора.
Затем проверила электронную почту, и кратко записала все вопросы, которые собиралась задать Малинину, а также основные факты, по поводу которых хотела проконсультироваться. Она давно заметила, что, профессор относится к большинству собеседников, как к студентам, и подыгрывала ему.
Незаметно для себя, она начала составлять такие «конспекты» перед каждой деловой встречей, и оценила их удобство.
С утра она позвонила Яну, но наткнулась на голосовую почту. Это изобретение операторов связи она искренне не любила, а потому коротко сказала, что собирается в гости к хорошему знакомому, и дала отбой.
Пройдясь по квартире, татьяна решила, что вполне успеет произвести легкую уборку, и вытащила из-за дивана пылесос. Так, за уборкой, обедом, глажкой постиранного белья, и пролетело время до вечера.
В пять Таня решила, что пора остановиться.
Выехать она решила заранее, поскольку визит этот являлся еще и первой ее серьезной проверкой на совместимость с «Бэтмобилем». К тому же, в семь вчера уже начинали образовываться пробки в сторону области.
Подняв дверь гаража, она критически осмотрела корму автомобиля. С непонятной робостью протиснвшись к водительской двери, скользнула на сиденье. Зеркала она отрегулировала еще когда
