- Да. Хоть в рубахе, но выстави. На второй год - чтоб оба бронные были. Вообще, чтоб всё как положено - два коня, сабли, луки. Этой осенью посмотрю, найдешь ли человека, а дальше - как у всех.
Ладно, товару у меня рублей на восемь - десять наберется. Пойдет ли Васька за мной, не просто мозгами и руками шевелить, а и со смертью в гляделки играть? Справится ли Катька, если удастся еще сосватать? А, двум смертям не бывать!
- Каков надел? Что чатей сто поднятых, я понял. А леса-луга-поляны?
- Князьям такой надел впору, если просто по земле считать. Только, у князей пахарей побольше, да места потише. Так что, возьмешься?
- Коли разбойничков мне в обельные дашь, подручного своего я выведу к смотру.
- Тати в твоей воле. Хоть прямо сейчас их порежь, хоть милуй в обмен на службу вечную - я писцу скажу, впишет в судебное решение. Только, на кой тебе головорезы?
- У меня не забалуют, особенно на рубеже. А там - осажу на землю, я с ними говорил уже. С Польши да Литвы, от шкуродеров бежали. Семьи, да и самих, за долги продали, так эти сорвиголовы утекли, своих бросив. Ничего, к татарам не побегут - а с другой стороны Тула.
Вот такой я крепостник и народный кровопивец.
Так, товар продали, нужное прикупили, башку мою свежеобритую со спутниками обмыли. Заглянул к 'трофеям', да не один, а с представительной делегацией. Посередке я, справа кат, слева писарь воеводский.
- Что, ироды, пригорюнились? Думали, забыл вас? Три пары глаз по-прежнему смотрят в пол.
- Упросил я воеводу не лишать вас жизни. Но выбор у вас прост - кто ко мне в обельные не пойдет, вон, Степан Авдеич уж соскучился, верно, по работе. Степан, с которым мы успели и поговорить, и выпить, без лишних слов проясняет свою специальность - стряхивает с плеча кнут. Ироды немедленно соглашаются.
Глава 7
... Рубить, тесать, колоть, ковать. В эти четыре глагола уложились два следующих месяца. Пожалованное поместье лежало кучкой золы под снегом. Деревеньку вернувшиеся жители отстроили, а помещичью усадьбу не стали - других забот хватало. Хорошо еще, обычай хранить страховой запас в лесных укрытиях им известен, и смертного голода пока ждать не приходится. Десяток мужиков - все, кто остались - довольно долго убеждал меня, что сами они нищие, взять с них нечего, и питаются одним лишь вольным воздухом, вместе с семьями. Как будто я сам не вижу.
- Вот что, орлы. Брать с вас в этот год оброка не буду, а на следующий - десятую часть. Кто до весны в работу пойдет - не обижу, железным товаром расплачусь. Кормежку вроде оговорили уже, Ерема? Или назад слово возьмешь?
- Не, мне как раз, Олег Тимофеич.
- Тогда давайте о работной оплате договариваться. Сразу много не дам - мне еще до урожая холопов кормить, а какая весна будет, не ведаю.
Привез я сюда немного, в основном не товар, а железо, инструмент и продукты. Кормить надо троих холопов, себя, да Василия - увязался парень за мной. Мне, конечно, приятно - но останься он в моей старой кузне, быстро мог бы подняться. Привязался, что ли? В общем, с кормежкой всё непросто. Местные сохраняли на пропитание себе, а не такой ораве охламонов. Что-то я из Тулы привез, но суммарно получается в обрез - надо было ведь еще и хоть вторую лошадь прикупить, да тегиляй, да саблю. Это воевода послабление дал - только выведи человека на смотр осенний. А мне Васька нужен живой и здоровый - иначе ляжем мы здесь, как предыдущий владелец. Он именно что погиб - во время штурма, когда уже татары через частокол полезли, полыхнул дом свечкой. Сомневаюсь, что татары дверь выжигали - скорее, смерть осажденным милее неволи показалась. А вы говорите, старообрядцы... Откуда я это знаю? Да мужички вот эти и рассказали - малец один от леса приглядывал.
Сидим, торгуемся. Сделать надо много и быстро, рук же рабочих мало.
- Да на кой тебе, боярин, такие сараи? Неужто жить там будешь?
- А ты, Ерема, мне усадьбу добрую до весны поставишь? Да ратников на стену? Усадьбу летом ставить будем, а сараи эти - времянка.
Я решил плюнуть пока на прогрессорство в механике, а заодно и не выпендриваться по поводу большого и удобного дома, пока. Ставить будем сначала именно сараи - жилой склад-блокгауз, да кузницу. Не так жалко, если пожгут, а отбиться, что вдвоем, что впятером здесь вряд ли получится. Мужички, рупь за сто, опять в лес смоются, и правы будут. Вот и мы так же поступим по весне, если налетят. А дальше посмотрим.
Как это так, 'не кочегары мы, не плотники'? И то, и другое, и еще лесорубы, углежоги, кузнецы и строители. Будто в конец прошлого года вернулся - так же работаем, а вокруг нас стены ставят. Небольшой сарай-кузня. Блокгауз - сарай побольше. Кухня внутри, в той части, где пол земляной. В основном же, полы блокгауза - из грубо обтесанных, только чтоб не спотыкаться, бревен. Он весь из таких бревен, даже непривычная местным плоская крыша. Зато более-менее прочно и, выскочи сейчас какие-нибудь разбойнички вроде моих нынешних холопов, можно попробовать отбиться. На крыше - люк, и что-то похожее на стенку с бойницами, от стрел должно спасти. Правда, приходится регулярно выгребать из получившейся коробки снег. Но это ненадолго, простенькие стропила уже заготовлены, осталось поставить, да покрыть крышу. Иначе, по весне зальёт нас. Да и от стрел уберечь должно.
По вечерам, отужинав, распределяем наряды назавтра. Не одни мы с Васькой - холопы тоже участвуют. Сначала дичились, теперь вроде отошли - как я им сказал, что земли нарежу, да 'хозяина' увидели за работой. Ну и общий котел сближает. Хотя ни о каком равенстве речи нет - иначе мигом на шею сядут, или просто прирежут. Хоть эта троица и недолго поразбойничала, а глаз да глаз за ними нужен. Поэтому в ночные караулы ходим по очереди мы с Василием, а холопы спят в запертой снаружи комнате. А с утра - всем за работу. Рубить лес на стройку и будущий уголь, вывозить, собственно строить. Поочередно с Васькой работаем в кузне, взяв молотобойцем кого-нибудь из холопов. Товар нужен, как воздух - только оборонять поместье должно не меньше десятка воинов, не считая крестьян, иначе можно сразу прописываться в лесу. А еще нужно поддержать и расширить деревню, да и для завода люди потребуются.
За всё время одна радость - при попытке впарить деревенским пробный образец железного плуга оказалось, что народное радио уже донесло весть о них и сюда. И когда только успели? Ведь летом только на пробу отдал, еще и не испытано ничего толком. Попытался прояснить, откуда дровишки - и вовсе в осадок выпал. Я-то полагал, по весне пробную вспашку сделают бета-тестеры. А они что удумали - все втроем осенью взяли да и сравнили свои старые плуги с моими пробными. Не поленились, прошли по хорошему клину на недавно заброшенных полях. А потом растрепали - мол, плуги чуть не сами землю режут. Пришлось моим - уже моим! - крестьянам объяснять, что предполагалась еще отработка конструкции, потому и дал лишь троим тогда, и здесь только один сделал, а не малую серию.
- А работой возьмешь, боярин? Это Николай, самый, похоже, пронырливый и азартный из всех вольных. Азартный-то азартный, но считать умеет. И под новое поле лес у него выжжен уже, и дом такой по осени поставил, что не одного меня завидки берут.
- Работой, Никола? Возьму, коли ты мне до урожая триста пудов руды поставишь, откуда скажу. Пробные раскопы я сам сделаю, а дальше твоя работа.
- Триста пудов... не многовато ли? Сам говорил, его еще поправлять и поправлять, плуг-то.
- Потом дороже будет, меньше чем о пятистах и говорить не буду. А то и вовсе деньгами. Твой-то я править три года буду бесплатно, только показывай, как тебе лучше сделать. Хотя, можем и по иному сговориться - ты весь год нас пятерых кормить будешь.
- Если б по осени руду возить, я бы взялся. Ведь еще и дорогу пробить надо будет, верно? А по теплу у меня в поле дел не в проворот.
- Давай тогда летом двести, а еще сто пятьдесят до снега. По осени, как дожди пойдут, возить
